[wars-of-the-roses]

Название: Репортаж
Автор: House of York
Бета: House of York
Тип: джен
Рейтинг: PG-13
Персонажи: НМП, братья Прюэтты
Жанр: экшн, триллер
Размер: миди (около 54 тыс. знаков)
Дисклеймер: Все принадлежит Дж.Роулинг, мы только играем
Саммари: Чудесное подстерегает нас за каждым углом. Магия существует? Как интересно! Но чем обернется это знание и насколько опасно для обыкновенного человека попасть в вихрь подобных событий?
Тема задания: Фик написан на тему «Случайный свидетель (магл, становящийся свидетелем и невольным участником конфликта волшебников)»
Предупреждение: смерть персонажей
Примечание 1: фик написан на командный конкурс «Война роз».
Примечание 2: за этот фик нужно голосовать по критериям "Раскрытие темы/общее впечатление"

Пролог

В шесть утра меня разбудил телефон. Выругавшись спросонок, я поднял трубку. Звонил шеф.
– Срочно езжай в редакцию, – без лишних церемоний заявил он. – Есть дело.
Что-то в его голосе мне показалось странным.
– Майк, – я зевнул в трубку, – пожар? Чего такая спешка ни свет ни заря?
– Мистер Уилкс, – церемонно ответил шеф, – если вы все еще хотите работать на «Дейли Миррор», поднимайте свою задницу и езжайте сюда! Немедленно!
И бросил трубку.
Когда Майк разговаривает таким тоном, спорить с ним не стоит. Я оделся и поехал на работу.

Шеф выглядел не ахти. Явно не спал, глаза красные, усы, которые обычно победоносно топорщились, бессильно повисли. Перед ним на столе лежала бобина с пленкой.
– Новый материал? – Я достал из кармана блокнот и ручку.
– Спрячь, – Майк отмахнулся. – Потом запишешь. Сначала я тебе кое-что покажу.
Он опустил шторы и зарядил кинопроектор. Под привычное потрескивание замелькали кадры.
Снимали явно исподтишка, с треноги, камера стояла ровно, но все было немного не в фокусе, поле зрения постоянно перекрывали то ветки, то листья, не разобрать. На экране высветилась поляна, такая идиллическая и солнечная, как в рекламе. На поляну выбежал человек, одетый в странную серо-зеленую хламиду, чем-то напоминающую средневековый плащ. Он резко обернулся и взмахнул рукой, как полководец, призывающий идти в атаку. Только вместо сабли в его руке было зажато что-то вроде прута.
Внезапно сверкнула зеленая вспышка, начались сильные помехи, но можно было рассмотреть, что полководец рухнул как подкошенный. Камера дернулась, а на поляну вышел второй. Этот явно изображал темного джедая: весь в черном, а на лице металлическая маска. Он потыкал полководца носком ботинка, крутнулся на месте и исчез. Растаял в воздухе.
Пленка закончилась, проектор затрещал громче. Майк устало вздохнул и выключил его.
– Что скажешь? – Он присел на край стола и вытер пот со лба.
– Спецэффекты, розыгрыш, – не задумываясь, ответил я. – Тебе мало такой ерунды слали? Вспомни историю про инопланетян. А тут вообще обычные люди. Домашнее видео. Я не понимаю...
– Сейчас поймешь, – перебил меня шеф. – Как, думаешь, эта пленка попала ко мне?
– Явно не по почте, – я был сонный и злой. Вся эта полумистическая хрень меня почему-то ужасно раздражала. – Тень отца Гамлета, стеная, поведала тебе печальную историю и оставила в подтверждение пленку? Или эта бобина внезапно самозародилась у тебя на столе?
Майк раздул усы.
– Монти, если бы ты не был одним из лучших... Уволил бы тебя к чертям собачьим. Но ты очень близок к истине.
– Неужели Доктор Кто?..
– Да хватит, – устало попросил шеф. – Мне ее сова принесла. Сова. Понимаешь? Влетела в окно, села передо мной и сунула под нос лапу с пакетом. А потом нагадила на стол и улетела. Слушай дальше, – он нетерпеливо взмахнул рукой, когда я попытался открыть рот и задать вопрос. – В пакете, кроме бобины, было еще вот это.
Майк протянул мне свернутую трубочкой странную плотную бумажку. Я развернул ее и увидел надпись каллиграфическим, старомодным и весьма витиеватым почерком.
«Монтгомери Дж. Уилкс. Малый Букхэм, Суррей, 18 октября 1980».
Я повертел записку в руках.
– Майк... – вдруг меня осенило. – Это что, пергамент?! И откуда тут мое имя?
Шеф встал, открыл бар, зазвенел бокалами.
– А это ты и должен будешь узнать. Восемнадцатое – завтра.
– Сегодня, – уточнил я.
– Тем более. Мчи в этот занюханный Малый как-там-его Букхэм и выясни, что там произойдет. И каким боком ко всему этому ты, – он протянул мне стакан с виски. – Мне подсказывает интуиция, что материал будет сенсационным. В любом случае Суррей недалеко. Отдохнешь пару дней, если ничего не случится.
Майк пошевелил усами и в пару глотков опустошил свой стакан. Давно я не видел его таким обескураженным, обычно он держался куда круче. Даже в самые тяжелые для газеты времена.
– И, Монти... – сказал он почти умоляюще, пока я пил, – мне действительно крайне необходим материал. Нужна сенсация, и желательно не политическая. Если Суррей ничего не даст и эта запись – пустышка, выдумай что угодно, выберем пару интересных кадров, дадим на первую полосу.
И я, конечно, поехал.

Глава 1

Естественно, я не сразу рванул в Суррей, как только вышел из редакции. Сначала я съездил домой и взял фотоаппарат, заряженный сверхчувствительной пленкой. Что-то подсказывало мне, что вспышка может стать лишней, а снимать придется много. Не то чтобы я поверил в эту мистическую историю, скорее всего, меня ждал какой-то розыгрыш, но Майк... Холодный реалист и циник Майк Моллой не мог придумать прилетевшую ниоткуда сову с кинопленкой. Слишком сложная получалась выдумка. Слишком неправдоподобная... для неправды. И это настораживало.

Заправившись на окраине, я поехал на запад, солнце противно отсверкивало в зеркале заднего вида. Я не очень люблю утро, но чтобы собрать материал, стоило выехать пораньше.
Моя полоса дороги пустовала, основной поток машин шел навстречу, в Лондон. Жители пригородов рвались на работу, а я гнал свой старенький «остин» подальше от большого города. Радио, похрипывая, пело про то, что любовь нас всех разлучит снова и снова, мимо мелькали столбы и ухоженные пригороды, и мне стало казаться, как всегда перед большой работой, что дорога эта не имеет ни начала, ни конца. По сути, так оно и есть, но стоит ли философствовать? Я ехал писать репортаж, который мог стать огромной сенсацией, а мог оказаться фикцией и ерундой. Какая, в конце концов, разница?

Гостиница в Малом Букхэме на удивление оказалась почти шикарной. С некоторыми оговорками. Викторианский особняк, лепнина на потолке, только во всем этом великолепии чувствовался какой-то упадок. Макс, угрюмый портье, он же, видимо, и хозяин гостиницы, провел меня в номер. Бархатные шторы, когда-то величественные, а теперь заметно траченные молью, потрясали воображение, а в камине можно было просто жить, таким он казался огромным. Давая чаевые, я невзначай спросил:
– У вас тут летом ничего не происходило из ряда вон выходящего? Ну там... убийства таинственные, в лесу, например?
Макс насупился сильнее и быстро вышел, закрыв дверь.
Так, первый выстрел – осечка. Или все же попадание? Я посмотрел через окно на стоянку, где, облепленный осенними листьями, стоял мой рыжий «остин», очень одинокий на этом пустом клочке асфальта. Пока я заселялся, небо затянуло тучами и начал сеяться обычный для октября дождь. За окном виднелось уродливое трехэтажное здание, обшитое модерновыми пластиковыми панелями. Почта. Прекрасно. Нужно отправить Майку телеграмму, да и поработать тоже. Дождь или не дождь, а журналиста ноги кормят. Естественно, я понимал, что никаких волшебников или чего-то подобного я в этом городишке не встречу, но слухи собрать стоило. Девушки, работающие на почте, всегда скучают, плюс к этому наверняка все обо всех знают. Очень полезное знакомство.

Фотоаппарат я с собой брать не стал. Суеверие, можно сказать: если я беру на первый выход камеру – дело оказывается пшиком. Я могу сочинить любую историю, но мне больше нравится писать о чем-то реально происходившем. Пусть все считают это уткой, выдумкой – тем интереснее. Ведь я знаю, что это не так.

Почта, видимо, только что открылась. Зал пустовал, мои шаги гулко раздавались эхом в просторном помещении. За окошком с надписью «Отправка рекомендованной корреспонденции» сидела, разглядывая ногти, девушка с модным начесом и густо подведенными ярко-синим глазами. Она подняла голову и с интересом взглянула на меня. Миленькая, несмотря на обильную косметику.
– Дайте мне, пожалуйста, бланк для телеграммы, – улыбаясь, попросил я. Девушка кокетливо улыбнулась в ответ.
Заполнив бланк и оплатив свои пять слов, я не стал уходить сразу.
– Скажите, мисс, а куда можно в вашем городе сходить вечером развлечься?
Она опустила глаза.
– У нас тут тихо, сэр, не то что в Лондоне... А вы к нам по делу? Сегодня будет музыкальный вечер в «Солнцецвете», выступает шотландская группа, какая-то новая, хотя говорят, она скучная...
– Ерунда, – я снял очки и прищурился. – «Солнцецвет» – это клуб? Меня зовут Монти, я журналист, пишу обо всяких паранормальных явлениях. Я здесь действительно по делу. Но вечером мне хотелось бы отдохнуть. Не хотите составить мне компанию, мисс...
– Эвелин, – она смущенно постучала пальцами по столу. – Мистер... Монти, я заканчиваю работу в шесть, и...
– Отлично, я буду ждать тебя возле почты к шести.
– Лучше к семи возле клуба, – Эвелин взъерошила и без того лохматую прическу. – Мне надо будет переодеться. А ты и правда пишешь про полтергейст и привидения? Ух ты! А у нас в парке живут призраки, честно! Хотя ты, наверное, в них не веришь?
– Отчего же, верю, – я протер очки и снова надел их. – Иначе бы не писал про это. Ну, до вечера!

Дождь усилился, а зонтик я, как всегда, забыл. Очки моментально запотели, и я спрятал их в карман. Дальнозоркость – лучше близорукости, однозначно. Городок казался пустым, вымершим. Шлепая по лужам, я пошел по узкой, усаженной липами главной улице Малого Букхэма. Парк с привидениями... Не тот ли это лес с видеозаписи?
Клуб «Солнцецвет» обнаружился через пару домов от почты, в старинном здании с башенкой. С вывески придурковато улыбалось кислотно-оранжевое пластиковое солнце. Оно казалось откровенно чужеродным на темной кирпичной стене. Наверняка по вечерам оно еще и светится. У входа висел промокший плакат: плохая фотография двух парней с девушкой и надпись «Cocteau Twins, пятница, 17 октября, 8 вечера». Я пожал плечами. Пусть. Эвелин вполне симпатична, а мое увлечение музыкой ограничивалось тем, что крутят по радио.

Ладно, где клуб, я запомнил. Теперь нужно было найти тот самый парк. Мимо прошагал, натянув на глаза капюшон, кто-то из местных.
– Прошу прощения, – окликнул я его. Тот остановился. – Вы не подскажете, где находится городской парк?
Прохожий неопределенно махнул рукой, указывая на противоположную сторону улицы.
– Спасибо, – пробормотал я ему вслед. Ну и нелюдимый тип... А потом посмотрел туда, куда он указывал. Там, напротив клуба, за небольшой площадью с мокрыми лавочками и декоративными деревцами, стояло самое необычное здание, которое я когда-либо видел.
Представьте себе кирпич. Простой такой, лежащий на длинной стороне. Только очень большой и раскрашенный сумасшедшим художником горизонтальными полосками всех цветов радуги, снизу доверху. Здание выглядело именно так. Только сверху на фасаде была прилеплена вывеска: острые, стилизованные под молнии буквы, смутно знакомое слово «Таранис». Кинотеатр, что ли?
А слева от здания, чуть в глубине, в проеме между домами, я увидел арку ворот и верхушки деревьев. Ну что ж, посмотрим, что там за привидения.

В парке стояла странная, немного нереальная тишина. Даже дождь не шумел. Разве что изредка капало с кончиков веток. Я брел по мокрой асфальтовой дорожке, усыпанной опавшими листьями. Никого не было, впрочем, чего еще ждать от утра выходного дня? Тем более, погода плохая.
Дорожка вильнула в сторону, изогнулась дугой. Повернула обратно? Но вот опять поворот. Перекресток. Я его проходил минуты две назад, точно.
Забавный парк. Тропинка нырнула в густые заросли между двух холмов. Потом я долго поднимался, даже запыхался и в который раз порадовался, что бросил курить. Интересно, здесь есть какие-нибудь другие дорожки, или эта самая тропа петляет по всему парку, как лента Мебиуса? Кусты и прогалины между ними подозрительно напоминали о видеозаписи Майка. Но сходить с тропы и проверять не хотелось: слишком мокро. Мне начало казаться, что я брожу по парку больше часа. А может, всего минут десять, время как будто замерло здесь. Влажный шорох листьев под ногами да тихий стук падающих капель. Очень спокойно. И хорошо. Можно ни о чем не думать, просто идти.

Дорожка оборвалась внезапно. Даже слишком внезапно, так бывает в дешевых ужастиках: вспышка – и предсказуемый женский визг. Дорожка уткнулась в невысокий, облупившийся от времени забор. За ним среди густых кустов и высоких, почти по пояс сорняков стояли каменные кресты и старые, замшелые статуи. Кладбище.
Точно, как в ужастике. Но я не стал бы заниматься паранормальностями, если бы боялся таких вещей.
Я отступил на пару шагов и неожиданно для себя замер. Рука привычно потянулась к футляру фотоаппарата... Только вот я его не взял. Черт.
Если б я не выбрал путь журналиста, то стал бы фотографом. Наверняка. Потому что этот миг, когда ты видишь кадр, знаешь, каким он может получиться, смотришь на мир через видоискатель – это неповторимо. В такие моменты сливаешься с окружающим и понимаешь его как никогда. И я глядел на статую. Слегка покосившуюся от времени, покрытую мхом и темными пятнами от капающей с ветвей воды. Статуя изображала ангела, судя по длинным опущенным крыльям. Только фигура была не ангельской. В облегающей хламиде, почти без складок, пышные формы, тонкая талия... И лицо, на котором, словно слезы, блестели капли. Лицо страшноватое, с темными ямами глазниц, поросшими лишайником губами. Из-за этого статуя как будто злобно ухмылялась.
Я подумал, что завтра точно надо прийти сюда с фотоаппаратом и сфотографировать ее, но... Освещение, настроение – все будет другим. Второго момента не случается в фотографии. И я постарался запечатлеть этот кадр хотя бы в памяти. Эрос и Танатос, любовь и смерть. Хотя в любом случае я приду сюда. Кадр великолепно подойдет к статье. Таинственный парк-лабиринт, заброшенное кладбище. И колдуны.

Тут за спиной раздался смешок. Такой отвлеченный, как будто смеялись не надо мной, а вообще. Какой-то шутке. Смех то ли женский, то ли детский. Едва слышный, не то чтобы издалека, а... Не знаю. Словно из другого мира. Подавив первый позыв резко обернуться, я медленно повернул голову. Никого.
– Это становится интересным, – произнес я вслух. Во влажном воздухе голос звучал глухо, как сквозь вату. – И я все выясню, вот увидите.
Терпеть не могу дешевых мистификаций. Я круто развернулся, пнул подвернувшуюся под ногу ветку и быстро зашагал по дорожке обратно.
И тут позади меня раздался громкий хлопок, как будто от петарды. На этот раз я резко обернулся, поскользнулся на листьях и чуть не упал. Едва удержался на ногах.
– Гребаные дети, – пробормотал я. Хорошо бы это было так. Только я опять никого не увидел. Парк оставался вымершим и заброшенным, кладбище тоже, а статуя ангела все так же усмехалась.
– Смешно, – снова сказал я. Звук собственного голоса меня немного привел в чувство. Я видел настоящих призраков, они не хлопают. А полтергейста вне помещений не бывает. Нет, это наверняка люди, какой-нибудь хренов шутник. Тем лучше.
И я, наплевав на все, пошел обратно. Хотелось выпить чего-нибудь горячительного.

Глава 2

Изнутри клуб «Солнцецвет» выглядел не настолько претенциозно, как снаружи. Светло-оранжевые стены, покрытые чьими-то автографами и фотографиями, низкий потолок, темные столы, приятное приглушенное освещение. Улыбчивый, но заметно сонный бармен налил мне скотч, и я выпил его залпом. Теплый толчок внутри, привычное моментальное расслабление, и пальцы тут же перестали дрожать. Универсальное лекарство.
Главное – не увлекаться. Все же я на работе.
На невысокой эстраде рядом со стойкой рыжий лохматый парень что-то тихонько наигрывал на пианино одной рукой, в глубине зала кто-то пил пиво. Больше в клубе никого не было.
– Похмелье? – сочувственно спросил бармен. – Еще капельку плеснуть?
– Нет, не похмелье, – я отмахнулся. – В вашем парке погулял. Давай, плесни еще на два пальца.
Музыка на секунду прервалась, музыкант обернулся и посмотрел на меня. Блеснули из-под челки ясно-голубые внимательные глаза. Я вопросительно приподнял брови. Парень широко и немного хитро усмехнулся и продолжил наигрывать какую-то незнакомую мне мелодию.
– В парке? – протянул бармен, подавая мне бокал. – И что? Голоса слышали? Или увидали кого-то странного? Призрачную фигуру в балахоне?
Вот это уже интересно.
– Фигур не видел, – ответил я, отхлебнув виски, – слышал смех и какой-то громкий хлопок. А там можно и призрака встретить? По ночам, наверное?
Бармен доверительно взглянул на меня.
– Днем тоже можно. Они безвредные. Я туда часто ходил еще пацаном, и на кладбище на спор ночевал. Если бы вы подождали немного, могли бы и увидеть. Они часто после хлопка появляются. Иногда исчезают с этим звуком.
Я задумался.
– А пару раз в парке как будто кто-то фейерверк запускал, думали, дети балуются, – продолжил бармен, – а потом оказалось, что не дети. И не взрослые. Никто не запускал ни ракет, ни салютов, а ведь полночи искрило и взрывалось.
– И когда это было? – я достал блокнот и ручку.
Бармен нахмурил брови, вспоминая.
– Недавно, пару недель назад, а до этого летом. А вы что, репортер? Будете про наш городок статью писать? – он заинтересованно взглянул на меня.
– Можно и так сказать, – ответил я.
– А для кого пишете?
– «Дейли Миррор», – нехотя ответил я.
– Тогда еще виски от заведения, – расплылся в улыбке бармен. – Я Джон, а вы напишете что-нибудь о «Солнцецвете»? Для вас вся выпивка будет бесплатной.
Ну-ну, вот и продакт-плейсмент промелькнул ненавязчиво. Я представил себе, как посреди моего текста внезапно возникает «уютный клуб с загадочной атмосферой, лучший в Малом Букхэме», и усмехнулся себе под нос.
– Я подумаю, – ответил я расплывчато. – Клуб мне нравится, и я собираюсь прийти к вам вечером. У вас будет концерт?
– О, да! – радостно отозвался Джон. – Эти шотландцы – настоящая находка, я уверен, они станут популярными. Это я их пригласил, – он облокотился о стойку и мечтательно уставился в потолок. – Их солистка... Какой у нее голос! Завораживает...
Я вздохнул.
– А о музыке вы пишете? – бармен все не затыкался. – В «Солнцецвете» выступали многие нынешние звезды в начале карьеры. У нас бывали и Питер Гэбриэл, и...
– Дэвид Боуи? – не удержавшись, съязвил я.
– Нет, он тут не выступал, а жаль, – без тени смущения продолжал свой бесконечный треп Джонни. – Вот те, из Манчестера, у них еще солист покончил с собой, забыл, как их...
– Joy Division? – подсказал пианист, который давно прекратил играть и подсел за стойку.
– Да, точно! – бармен обрадовался. – Они выступали. «Солнцецвет» славится на весь Суррей, к нам даже продюсеры из Лондона ездят на новые концерты.
Я допил виски и встал.
– Прости, Джон, с тобой очень интересно, но я должен идти работать.
– Не забудьте про Гэбриэла упомянуть! – выкрикнул вслед мне бармен.
Делать мне нечего, только рекламировать какой-то музыкальный клуб в Суррее. Я вышел на улицу, там было сыро и холодно, но зато никто не пудрил мне мозги ненужными разговорами. С другой стороны, Джон успел рассказать достаточно, чтобы я начал писать. Фейерверк, призраки, исчезающие с грохотом и шумом, и, конечно, статуя с кладбища – но тут я уже сам додумаю.
Хмурый Макс кивнул мне, когда я вошел в холл гостиницы. Я попросил его подать обед в номер. Первые строки статьи я уже придумал, текст потихоньку складывался, и теперь надо было только начать.

Я дописал предложение, поставил жирную точку и облегченно выдохнул. За окном еще было светло, но так, по-вечернему, когда непонятно, сколько времени. Сероватый свет, пасмурно, но дождь вроде бы закончился. Что ж, чудесно. Часы на стене показывали пять. Время пить чай. Я засмеялся, снял очки и спрятал блокнот в карман.
– Пока еще светло, – произнес я вслух и с наслаждением потянулся, – можно пофотографировать немного.
От долгого сидения за столом вечно затекает все тело. Как всегда, начал писать и забыл про все на свете. Нестрашно: двух часов мне вполне хватит, с головой. Только в клубе надо будет сесть подальше от стойки, чтобы Джонни меня совсем не заболтал.
Я достал из сумки камеру. Что ж, вперед! А попадутся хлопающие призраки – тоже сфотографирую, не отвертятся.

Шагая по уже знакомой петляющей тропинке, я периодически останавливался, чтобы заснять особенно интересные пейзажи. Перекресток, дорожка, утонувшая между двух холмов, поросших деревьями. Отличный, кстати, должен получиться кадр: нависшие над тропой ветви, блестящие от влаги пожелтевшие листья, абсолютное одиночество. Даже не для статьи – так просто. Для себя. В парке было неожиданно тихо, ни фейерверков, ни призраков. Ну и пусть. Медленным шагом я вышел к кладбищенской ограде. Уже почти стемнело, и в сумерках статуя выглядела еще более внушительно и жутко. Отлично. Я прикинул расстояние, настроил объектив и стал снимать. Пофотографировав панорамы кладбища, дорожку, утыкающуюся прямо в забор, статую издали, статую на фоне деревьев и на фоне накренившихся крестов, я решил перелезть через ограду и сделать несколько снимков вблизи.
Штаны я, конечно, умудрился измазать. Но это ерунда, лицом к лицу статуя производила гораздо более сильное впечатление. Камера щелкала и щелкала. Темнело очень быстро, и надо было успеть, я все же хотел уехать завтра в Лондон с уже готовым материалом. Присев возле статуи, я прикинул, как бы заснять ее с такого ракурса. Поросшее мхом каменное лицо угрожающе нависало надо мной. Щелк! Последний кадр. На сегодня хватит. Я спрятал фотоаппарат в футляр, и тут хлынул дождь.

Не то чтобы я был к этому не готов, но такой ливень в октябре... Так мощно и обильно льет летом, иногда весной, волосы моментально вымокли, и струи холодной воды потекли за шиворот. Я взглянул на часы: шесть. Еще целый час до встречи с Эвелин. Но ведь можно подождать ее в клубе? Не стоять же под дождем.
Я собрался перелезть обратно в парк, но надо мной что-то вспыхнуло и загрохотало. Гроза, осенью? Ничего себе! Я поднял голову и сквозь серые струи воды увидел нечто неожиданное.
Вспышки. Разноцветные лучи, как от ракет. Грохот, хлопки и, по-моему, чьи-то крики, хотя мне могло и показаться. Я торопливо расчехлил камеру и начал снимать, стараясь прикрыть ее от дождя полой пальто. В небе надо мной продолжался грохот, перемежаемый вспышками. Вот что Джонни и другие аборигены принимали за фейерверк! Какие кадры! Я лежал навзничь прямо на надгробной плите, наплевав на заливающий глаза ливень, и снимал, снимал, снимал...
Полыхнуло красным, я в этот момент в очередной раз щелкнул затвором. Кто-то отчетливо вскрикнул, послышался шум. Каким чудом мне удалось скатиться с надгробия – ума не приложу, потому что через минуту я уже вскочил на ноги, а на том месте, с которого я фотографировал, кто-то лежал. Человек в черной хламиде и металлической маске. Я автоматически навел резкость. Камера щелкнула.
Я замер. Сначала я не успел испугаться, но вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Он, вероятно, упал с высоты, этот парень. Как он там оказался? Умеет летать? Умел... Нет, вот он пошевелил рукой и стащил маску. Пока еще жив. Совершенно юное лицо, лет семнадцать самое большее.
Он что-то простонал и отшвырнул маску в сторону. Потом отчетливо произнес:
– Розье. Я здесь. Розье! – выкрикнул он и закашлялся. На губах пенились розовые пузыри. Не жилец парень. Надо мотать отсюда, пока... Пока что?
Меня он не видел, смотрел куда-то вверх, как слепой. Снова закашлялся, а потом, с трудом двигая рукой, залез в карман своей хламиды. И обратился ко мне. Я аж подпрыгнул.
– Твое, – прохрипел он, глядя на меня расфокусированным взглядом. – Эван...
И выронил из руки что-то маленькое и золотое. Взгляд застыл, дождь заливал его лицо, казалось, его глаза наполнены слезами.
Мертв.
Я наклонился и подобрал с земли то, что он выронил: крохотный, очень изящно сделанный золотой ключ. Когда я прикоснулся к нему, он вдруг ярко и ослепительно вспыхнул, став на мгновение горячим почти до боли. В этот миг мне почудилось, что на месте мокрых деревьев и кустов проступили очертания домов, фонари, тускло светящие сквозь пелену дождя. Я мотнул головой: наваждение исчезло.
А потом ключик погас, и я спрятал его в карман.

Глава 3

В следующее мгновение я мчался по тропинке обратно, подальше оттуда. Пробежал мимо клуба, скорее бы к себе, в гостиницу! Какое свидание? Какая, нафиг, Эвелин? Ключ, который я судорожно сжимал в кармане, до сих пор жег мне пальцы. Ну и материал! Сенсация! Люди с паранормальными способностями, живущие среди нас, убийства, таинственные артефакты... Макса в холле не было – тем лучше. Я на одном дыхании взбежал по лестнице наверх. Сейчас я должен немедленно сесть и писать, пока свежи ощущения и воспоминания. Напишу и отправлю заказным письмом Майку. С утра, как можно скорее. Еще надо отослать отснятую пленку. Что-то подсказывало мне, что это надо сделать немедленно. Жаль, почта не работает. Зайти бы еще в номер... Руки дрожали, и я никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Какой материал! Бомба! Только бы ничего не помешало!
Я наконец отпер дверь и вошел. Потянулся к выключателю...
– Добрый вечер, мистер Уилкс.
Оп-па.
Я застыл на пороге. Первым побуждением было выскочить из номера и бежать в машину, но тут меня что-то подтолкнуло в спину, я шагнул вперед, а дверь за мной захлопнулась. Я дернул ручку. Без толку. Дверь была заперта.
– Не пытайтесь выйти, – тот же голос из темноты. – И не кричите, вас все равно не услышат. Мы не хотим причинить вам вреда, зажгите свет и садитесь.
Спецслужбы. Черт, как я мог забыть... Ни разу не попадался к ним на мушку, но слышал ведь, что... Они всегда появляются. Затыкают рты. Часто – навсегда. Куда же я влез... Копнул слишком глубоко. Ми-6? Секретные опыты над людьми?
Нужно во всем соглашаться с ними, сейчас это важнее всего, главное – вернуться в Лондон, пленку наверняка отберут, бог с ней, с пленкой, главное – выбраться... Я включил свет.
– Присаживайтесь, мистер Уилкс, разговор будет долгим. – Тот, кто занял кресло у камина, указал мне на стул. – Не нужно бояться, – повторил он.
Я сел, продолжая разглядывать незнакомца. Что же в нем было не так? Какая-то несуразность... И лицо, дьявольски знакомое. Где я его видел?
– У вас, насколько я знаю, при себе то, что нам крайне необходимо, – успокоительным тоном продолжил он. – Ключ. Вы его подобрали на кладбище. Он принадлежит нам.
Я все разглядывал этого типа. Необычность... в чем она? Ах блин! Одежда! Как у американского гангстера тридцатых. Даже шляпа... Это точно спецслужбы?
– Кто вы такой? – спросил я. – И как попали ко мне в номер? Вас Макс впустил?
– Это не суть важно, – ответил он и снял шляпу. Видимо, она ему мешала.
И тут я его узнал.
– Ты музыкант из клуба! – я вскочил и неожиданно сам для себя расхохотался. Смех получился каким-то нервным. – Мистификатор хренов. А ну вали отсюда, пока я не вызвал бобби!
– Музыкант – это я, – произнес кто-то позади меня очень похожим голосом. Не успел я обернуться, как этот второй, копия первого, подошел к камину. Только одет он был в длинный зеленый плащ, и волосы лохматые. У первого они были коротко пострижены.
– Вы зря волнуетесь, мы не собираемся причинить вам вред. Мы уйдем, но сначала вы должны выслушать нашу историю. А потом решайте, мистер Уилкс, выгонять нас или нет, – сказал второй, дружески улыбаясь. Первый был мрачен как туча и молчал.
– Меня зовут Гидеон Прюэтт, вы можете называть меня Ди, – продолжал второй. – Да вы садитесь! А это мой брат Фабиан, – указал он на первого.
– И я могу называть его Би? – язвительно уточнил я, опустившись обратно на стул. Фабиан нервно сжал губы.
– Только попробуй, – пробурчал он.
– Вы взяли ключ у... умирающего, я это видел, не отрицайте. Вы должны были его взять, – Гидеон сделал вид, что не заметил моего выпада в их сторону. – Все получилось правильно. Ключ у вас, но он нам крайне необходим. Это вопрос жизни и смерти.
Я внезапно успокоился. По крайней мере, убивать меня эти двое явно не собирались.
– Почему я должен отдать его вам? Вы говорите – все получилось правильно. Значит, ключ предназначался мне? Именно за этим меня вызвали в Малый Букхэм?
Да, это был отчаянный блеф, но что еще мне оставалось делать?
– Вы правы, – согласно кивнул Гидеон. – Поймите, тот человек, у которого вы взяли ключ, он... У вас таких называют фашистами. Он террорист и убийца. И в его сейфе может находиться то, что поможет остановить их, ослабить! Это крайне важно! Идет война...
– Что за чушь вы несете? – поморщился я. – Какая война? В Афганистане? Вы работаете на правительство?
Гидеон опустил глаза.
– Нет, – после недолгой паузы произнес он. – Мы – независимая организация.
– То есть вы убили этого парня, чтобы я мог подобрать ключ и вы у меня его потом отобрали, и после этого вы называете того, кого вы убили, террористом? А сами вы кто?
Фабиан, который до этого молчал, скривившись, вдруг вскочил, выхватив из рукава какую-то палку.
– Чего ты с ним разговариваешь! – воскликнул он срывающимся голосом. – Он же ничего не понимает, не хочет понимать! Люди гибнут, а этот маггл даже не думает помогать нам! Акцио ключ от сейфа Уилкса!
Пауза.
– Ну и что дальше? – спросил я, стараясь говорить спокойно. Сердце колотилось, казалось, в горле. – Убьете теперь и меня, чтобы забрать этот чертов ключ? И что это за «акцио»?
Гидеон в два шага оказался возле брата, положил руку ему на плечо.
– Он прав. Мы не должны применять силу... Чем тогда мы будем отличаться от них? Ван Дайк говорил, что ключ нельзя отобрать. Его можно только отдать, по доброй воле. Простите, мистер Уилкс, – обратился он ко мне. – Фабиан немного перенервничал. Все действительно очень серьезно. Дамб... мы подозреваем, что в сейфе может храниться артефакт, который поддерживает могущество нашего главного противника. Вашего, впрочем, тоже. То, что вы о нем ничего не знаете, что вас этот террор не коснулся, – это наша заслуга.
– Вы волшебники? – невпопад спросил я.
– Да, да, да, – ответил сквозь зубы Фабиан, направил свою палку в камин, и дрова в нем вспыхнули. – Волшебники. И наши враги, к несчастью, тоже.
– Та пленка, – продолжил Гидеон, – на ней запечатлено убийство пожирателем... террористом одного из наших товарищей. Она настоящая. Как удалось ее сделать – неважно. Это было трудно. Вы очень поможете нам... да не только нам, всей Британии, магической и маггловской, если отдадите ключ!
Я молча разглядывал похожих и одновременно совершенно разных братьев. Фабиан сидел в профиль ко мне, его лицо было хмурым и потерянным. Он явно ни на что не надеялся. Гидеон, наоборот, смотрел на меня с надеждой.
– Помогите нам, – умоляюще прошептал он. – Пожалуйста...
Я подавил вздох.
– Ну ладно. У меня есть то, что нужно вам, а у вас то, что нужно мне.
– Что? – безразличным тоном спросил Фабиан, не оборачиваясь.
– Информация. Что такое магическая Британия? От какого сейфа этот ключ? Почему только я мог взять его? Что за тайная война? Расскажете – ключ ваш. Я оставлю его в камере хранения на Кингс-Кросс, вы его заберете.
Фабиан тяжело вздохнул и потер лицо ладонью.
– Мы и так рассказали слишком много. Статут секретности... Не имеем права.
– Тогда ключ останется у меня, – ответил я.
Гидеон нервно хрустнул костяшками пальцев. Терпеть не могу этот звук.
– Допустим, мы вам расскажем не все. О сейфе и о вас, например. Это не нарушит Статут... по крайней мере прямо не нарушит. Вас это устроит?
Я задумался. Того, что они мне рассказали про войну и волшебников, хватит или нет? В любом случае, я мог попытаться вытянуть из них еще немного. Пусть думают, что я согласился, и расслабятся.
– По рукам, – кивнул я.
Гидеон радостно ухмыльнулся.
– Отлично! Вы не против, если мы пригласим эксперта? Он гораздо лучше объяснит вам и про ключ, и про сейф.
– Мне придется сидеть с вами всю ночь, что ли?
– Нет, он ждет сигнала, это минутное дело. Фабиан, ты ближе, вызовешь Ван Дайка?
Фабиан кивнул и бросил что-то в огонь.
– Мистер Ван Дайк, мы вас ждем, как договаривались.
Теперь понятно, как эти двое ко мне попали. Через камин, как Санта Клаусы. Прямо из огня на ковер шагнул высокий, тонкий, как струна, чернокожий парень. Он брезгливо стряхнул пепел с рукава дорогого стильного пиджака и на секунду обернулся ко мне.
– Этот? – спросил он, поджав губы, у Гидеона.
Тот кивнул. Ван Дайк вытащил из рукава палочку (у них у всех палочки, что ли? Волшебные?) и направил ее на меня, не глядя, но тут же опустил.
– Ключ у него, импринтинг, как я и говорил. Его зовут Монтгомери Уилкс, как и нашего бывшего клиента? – снова обратился он к Гидеону.
Тот опять молча кивнул.
– Объясните мне, кто вы такой, что это за ключ и что за сейф? – не утерпел я. Ван Дайк соизволил наконец посмотреть на меня в упор. В его взгляде читалось неприкрытое презрение и, пожалуй, отвращение, как к насекомому. Он снова обратился к Гидеону, игнорируя мой вопрос.
– Мне долго еще тут торчать? Я и так нарушил все возможные правила. Если узнают гоблины...
Ван Дайка перебил Фабиан.
– Расскажите ему все. Ответственность мы берем на себя.
– Вас, что ли, с работы выгонят? – раздраженно ответил Ван Дайк, надув и без того пухлые губы. – Впрочем, пусть.
Он небрежно взмахнул рукой, и возле него появилось удобное кресло. Да, это действительно волшебные палочки. Я затаил дыхание. Ван Дайк уселся и, глядя сквозь меня, начал быстро говорить:
– Я работаю на Гринготтс, это банк, вы о нем не знаете. Ваш ключ – от фамильного сейфа. Он действительно ваш, в прямом смысле этого слова. Покойный Уилкс, как я понял, выронил его перед смертью, а вы подобрали. Если бы не имя... Гоблинские чары, которые накладываются на сейфы и ключи от них, сродни протеевым, а, впрочем, кому я это говорю? Главное, что у вас импринтинг на ключ. Он светился, когда вы его взяли в руки?
– Да, – коротко ответил я.
– Все понятно. Уилкс не оставил завещания, прямых наследников у него нет, и, когда вы взяли ключ, сработала магия имени. А возможно, и крови, – Ван Дайк обернулся к Фабиану. – Вы уверены, что он не сквиб? Я впервые слышу, чтобы ключ от гринготтской ячейки передал себя во владение магглу, – он поднялся из кресла. – Все, надеюсь? Я свободен от обязательств и могу идти?
– Стоп, стоп, – я едва сдержался, чтобы не достать блокнот и не начать записывать. – Что такое сквиб? Какое отношение гоблины имеют к банку? Где находится этот банк? И я могу открыть этот сейф сам?
Ван Дайк поднял глаза к потолку, демонстративно развел руками.
– Мне и это ему объяснить? Через час сработает мой порт-ключ в Амстердам, и у меня нет времени пересказывать какому-то магглу прописные истины.
Гидеон протянул ему руку.
– Спасибо, мистер Ван Дайк, вы очень помогли. Теперь мы ваши должники. Вы же еще вернетесь в Британию?
– Зачем? – фыркнул банкир и быстро пожал протянутую руку. – Разве что по работе, и то вряд ли.
– Но ваши жена и сын...
– Это не ваше дело, и Анна мне не жена, – отрезал Ван Дайк. – Прощайте.
И исчез с громким хлопком. Снова немного информации в мою копилку: они так телепортируются. Я встал, ноги сводило. Видимо, от напряжения.
– Доволен? – вполголоса спросил Фабиан. – Теперь прошу отдать ключ.
– Я еще не узнал все, чего хотел, – ответил я. – Почему он назвал меня этим странным словом «сквиб»? Что такое маггл? Звучит как-то обидно.
– Обидно, – передразнил меня Фабиан. – Маггл – это не волшебник. А сквиб – это тот, кто родился в семье волшебников, но не имеет магических способностей.
– Я могу открыть сейф сам? – я задал вопрос во второй раз. Может, мне все же ответят?
– Мы не знаем, – пожал плечами Гидеон. – Лучше отдайте нам ключ, мистер Уилкс, вы не понимаете, чем рискуете, оставляя его у себя.
Еще чего. Чем я рискую, если отдам им ключ сейчас, я прекрасно понимал. Из головы не выходило лицо умирающего под статуей молодого парня.
– Вы заберете его в камере хранения на Кингс-Кросс, как и договаривались. Я оставлю в редакции письмо с номером и кодом. По-другому не согласен.
Фабиан хмуро посмотрел на меня, потом обернулся к брату.
– Ван Дайк говорил, можно ли забрать ключ с помощью Империо?
– Говорил. Забрать можно, использовать нельзя. Гоблины ключ не примут. Разве что выпить оборотное, и то...
– Ясно, значит, они его не заимперят, – Фабиан стал еще серьезнее, хотя куда уж дальше. – Слушай..те, мистер Уилкс. Я вам объясню максимально доходчиво. Ради этого ключа вас убьют. Так же легко, как убивают муху. Тем, с кем мы боремся, тоже нужен ключ, и как только они узнают, что он у вас, считайте себя мертвым. Мы постараемся защитить вас, но никакой гарантии дать не можем. Если вы не отдадите его нам, то погибнете в течение пары дней, а ключ заберут пожиратели. Найдут побочного наследника, хотя бы Розье, и заберут.
Я промолчал.
– Подумайте до утра, – примирительно сказал Гидеон. – Мы вас не торопим, хотя вы в огромной опасности. До встречи!
– Если вы – хорошие парни, – медленно произнес я, глядя, как Гидеон исчезает в камине, – то какие тогда плохие?
– Вот и поразмышляйте над этим на досуге, мистер Уилкс, – сердито ответил Фабиан и шагнул в камин следом за братом.
Я кинулся к столу, достал блокнот и начал лихорадочно писать. Время было дорого.

Глава 4

Я резко поднял голову. За окном серел рассвет.
Черт! Я уснул, пока писал. Быстрее, быстрее... Я схватил блокнот с записями, швырнул фотоаппарат в сумку, натянул пальто, едва попадая в рукава, и пулей вылетел из номера. Даже если что-то забыл – ерунда, самое важное – записи и пленка. Номер был оплачен на сутки, так что Максу я ничего не должен.
Нужно срочно возвращаться в Лондон. Пока эти Прюэтты не засекли, что я удрал. И те, другие, о которых они говорили.
Я сбежал вниз по лестнице, бросил ключ от номера на стойку. На улице было очень холодно, лужи подернулись тонким ледком. У меня сразу застучали зубы, зато сонливость как рукой сняло. Оскальзываясь на льду, я помчался к машине. «Остин» все так же одиноко скучал на стоянке. Стряхнув с лобового стекла листья, я забрался внутрь.
Только бы он завелся. С ним бывали заскоки, особенно когда я спешил. Сцепление, поворот ключа... Уф, все в норме. Мотор чихнул и тепло заурчал. Я включил печку, мне вдруг стало спокойно, отпустило напряжение. И я не стал рвать с места, а осторожно тронулся, вывернул на главную улицу и в сумеречном полумраке медленно поехал мимо спящих домов Малого Букхэма.
Часы показывали пять утра. Рановато... Машин на дороге не было, и, как только за окнами промелькнули последние здания и началось бесконечное поле, я нажал акселератор. «Остин» протестующе забурчал, но ускорился, миля за милей я приближался к Лондону. Загадочный ключ все еще лежал в кармане. Я действительно собирался отдать его, но в идеале хорошо бы самому открыть этот сейф. Если получится. Ведь до невозможности любопытно, что за вещь там хранится, которую так ищут эти самые колдуны, ради которой они гибнут. Артефакт? Волшебное оружие?
С другой стороны, жизнь дороже. Если не выйдет – просто отдам. Я и так знаю достаточно много.
«Остин» нырнул в небольшой лесок. Сейчас их мало осталось, в нашей-то Англии, где еще в семнадцатом веке все леса свели на корабли. Огораживание, овцы съели людей... Почему в голову всегда лезет какая-то чушь, когда надо думать совершенно о другом? Например, о том, где мои очки. Поднялся туман, и я снизил скорость, одновременно роясь одной рукой по карманам. Где же они? Неужели выронил на кладбище? Забыл в номере?
Визг тормозов ударил по ушам. «Остин» резко клюнул носом, меня швырнуло вперед, а потом назад – ремень сдавил грудь, не давая влететь головой в стекло. Рефлексы – я в последний момент успел нажать на педаль, когда перед капотом выросла темная фигура.
Я не успел опомниться, как ремень отстегнулся и меня через открывшуюся дверь поволокло наружу. Мысли и чувства странно замедлились, надо было, наверное, закричать или испугаться, но я только беспомощно перебирал ногами, пока меня тащило от дороги к деревьям. Как ребенка, которого с двух сторон за руки держат бегущие взрослые.
– Идиот! – прошипел появившийся рядом один из Прюэттов, кажется, Фабиан. Меня отпустило, и я свалился на землю. Хренов колдун стоял надо мной и так же тихо, но злобно рычал:
– Уилкс, какого дементора?! Тебе же сказали... Придурок!
Я поднялся на ноги и со всего маху врезал Прюэтту по зубам. Тот отлетел на несколько футов назад, взмахнул своей палочкой, но не успел: я подскочил и выбил ее. Палочка исчезла где-то в кустах. А я с наслаждением, которого очень давно не испытывал, врезал ему снова. И что он может без своей палочки?
Прюэтт, отплевываясь и вытирая рот, лежал на земле. Это действительно был Фабиан: капюшон с него слетел, я увидел короткую стрижку.
– И правда придурок, – неразборчиво пробормотал он, глядя на окровавленную ладонь. – Полегчало? Можешь еще раз ударить, если тебя это успокоит.
Он встал и начал отряхивать свою хламиду. А мне вдруг стало почему-то стыдно. Я молчал, а Фабиан тем временем поднял палочку с земли и направил ее себе в лицо.
– Слушай, – вполне четко произнес он. – Отдай наконец ключ, машину оставишь здесь, а мы перенесем тебя в Лондон.
Его разбитая губа зажила как по волшебству... почему «как»? Мне стало смешно: я начал привыкать к тому, что они могут практически все. Раздался уже знакомый хлопок, Фабиан дернулся, но это был его брат. Растрепанный и встревоженный.
– Они здесь! – прошептал Гидеон и направил на меня палочку. – Быстро, нет времени!
И тут я превратился в камень. Окаменел. Руки плотно прижались к телу, ноги сдвинулись по стойке «смирно». Только бы не упасть сейчас! Мне казалось, что я разобьюсь, как стеклянный. Сердце бешено колотилось, а все, что я мог, это вращать глазами.
Через секунду я все же упал. Назад, в яму, которой только что не было. Длинная и узкая, как могила... Они меня закопают живьем?! Гидеон, стоявший надо мной, взмахнул палочкой, и меня с ног до головы засыпало желтыми листями. Потом он торопливо пробормотал что-то, похожее на католическую молитву, и все затихло. Ни хлопков, ничего.
Листва закрывала мое лицо не так плотно, как я боялся, оставалась очень тонкая и узкая щель, но я хоть что-то мог видеть. Иначе так можно было бы и с ума сойти. От тишины и невозможности пошевелить даже пальцем. Пасмурное небо, дерево, куст. Хочешь – смотри вверх, хочешь – вбок. Какой малости начинаешь радоваться... Еще недавно я думал о том, как бы заглянуть в сейф, а сейчас... Лишь бы остаться в живых.
Но ведь «остин»! Они наверняка увидят машину и поймут, что я здесь! Эти загадочные они, которые носят маски и охотятся за ключом...
Тут я услышал шаги. Листва характерно и вразнобой похрустывала: ко мне кто-то приближался, и этот кто-то – не один.
Близко, совсем близко... Вот сейчас мне наступят на голову, и...
Шаги смолкли. Сквозь щель между листьями я мог видеть только чей-то очень замысловатый сапог неестественно яркого розового цвета. Замшевый и со странной шнуровкой. Женщина?
Голос, который раздался надо мной, был вполне мужским. И громким.
– Зачем им этот маггл? Они его убили, я вам говорю, Долохов! Никого тут нет и быть не может. Я бы...
Второй, которого я не видел, скорее всего, тот самый Долохов, шикнул:
– Тихо! Они где-то рядом. Не пытайся додумывать, Розье. Молчите и слушайте, вы все.
Они затихли, только Розье нетерпеливо постукивал каблуком своего фантастического сапога. Ждали Прюэттов. С ключом.
Теперь я понимал, что чувствуют солдаты, лежа в окопах под минометным огнем. Если бы меня не парализовали, я бы уже давно выскочил из ямы, вопя, и погиб бы, конечно. Потому что это невыносимо жутко – прятаться, если рядом с тобой стоят убийцы и ждут.
Когда рядом со мной грохнул взрыв, раздались крики и что-то засверкало, я отключился.

– ... в порядке? – сквозь черноту и странную заунывную музыку пробился женский звонкий голос. Я глубоко вздохнул и пошевелил пальцами. Свободен! Музыка постепенно утихла, и я стал слышать гораздо четче. Но открыть глаза было страшно.
– Нет, – пробурчал кто-то хриплым низким голосом.
– Но ведь маггл жив? – удивленно ответила девушка. – А ребята должны были сразу же аппарировать.
– Должны были, – тихо пробормотал хриплый. – Должны.
– Где они? – упавшим голосом переспросила девушка.
– Там.
Послышался шум шагов, сдавленный вздох и стук, как будто кто-то упал на колени.
– Быть не может, – голос девушки дрожал. – Как... Они же...
– Хватит, Алиса, – грубо оборвал ее хриплый. – Оформляй. Убийство, двойное. Темная метка, значит, убийцы известны. Не в первый раз, так что давай без подсказок. Эй, ты, – меня внезапно кто-то сильно хлопнул по щеке, и я открыл глаза, – хватит прикидываться обморочным. Ну вот, молодец, а теперь давай сюда ключ.
Хриплый оказался неприятным хрычом со встопорщенными космами. Он свирепо смотрел на меня, скривив рот. Над ним в небе переливалось зеленое пятно. Северное сияние? Я моргнул.
– Ну? – рявкнул он. – Я долго буду ждать?
Негнущимися пальцами я достал из внутреннего кармана ключ и протянул ему.
– Говнюк, – хриплый схватил его и начал внимательно рассматривать. – Нет чтобы сразу отдать, двоих из-за тебя потеряли.
Я приподнялся на локте. Яма, в которой меня спрятали Прюэтты, оказалась неглубокой, и я увидел стоящую на коленях неподалеку девушку, круглолицую, смертельно бледную, все веснушки выступили. Она хмурила брови и что-то писала на длинном рулоне бумаги.
– А что с Прюэттами? – спросил я. Хотя и так понимал, что с ними.
– Убиты, – хриплый набычился. – Ты видел кого-то? Слышал? Говори! Хоть какой-то толк с тебя.
Я сел. Алиса продолжала писать, даже не взглянув в мою сторону.
– Могу назвать имена. Долохов, – ответил я, – и Розье. А вы кто? Тоже независимая организация?
– Не твое дело, – отрезал хриплый. – Долохов... Я его не заметил, только Розье, франта хренова. Было еще трое, впятером напали...
– И что все-таки в сейфе? – негромко спросил я. – В конце концов, я имею право хоть на какую-то компенсацию за...
Мне в лицо, как дуло, уставилась палочка.
– Компенсацию?! – рявкнул хриплый. – Обливиэйт!
Что-то ударило меня, пространство и время скрутились в тугую пружину, которая с громким звоном распрямилась, отматываясь назад, назад, назад...


Продолжение в комментах.