[wars-of-the-roses]

Название: На войне как на войне
Автор: House of York
Бета: House of York
Тип: джен
Рейтинг: G
Персонажи: Алиса Лонгботтом, братья Прюэты
Жанр: драма
Размер: мини
Дисклеймер: все принадлежит Дж.Роулинг, мы только играем
Саммари: Алиса вынуждена делать выбор между работой и домом
Тема задания: Фик написан на тему "Женщина, сражающаяся на войне наравне с мужчинами"
Примечание 1: фик написан на командный конкурс «Война роз».
Примечание 2: за этот фик нужно голосовать по критериям "Раскрытие темы/общее впечатление"



Светило солнышко, пели птички. Небо было отвратительно безоблачным.
Алиса Лонгботтом сидела на открытой веранде кафе Флориана Фортескью и меланхолично помешивала ложечкой мороженое.
Ей надо было успокоиться. И хорошенько подумать, что же делать дальше.
Найденный свекровью доверенный колдомедик давал самые неутешительные прогнозы: тридцать процентов вероятности рождения сквиба, десять – полное и неизлечимое бесплодие. И что через год шансы будут уже пятьдесят на двадцать.
Если она, конечно, не бросит службу в аврорате и не займется своим здоровьем вплотную.
Как будто она не понимает, что Непростительные заклинания называются непростительными не только потому, что это ужас какая темная магия. А боевым заклинаниям в школе не учат не только из-за боязни, что ученики применят новообретенные знания друг на дружке.
Авада – совсем не то заклинание, которое следует применять, когда точно не знаешь, враг впереди или друг.
И, по уму, вообще не то заклинание, которое следует применять.
Свою первую Аваду, пущенную в человека, Алиса помнила до сих пор.
И непростительно хорошую летнюю ночь. И те несчастные полузаброшенные доки, в которых обосновались Пожиратели. Настоящий лабиринт из строений, контейнеров и вагонов, когда знаешь, что свои – где-то есть, где-то рядом, но здесь и сейчас – ты одна. Страх, заставляющий вжиматься в стену, без всяких заклинаний сливаясь с глубокими тенями. Мелькнувший в одном из проходов человеческий силуэт. Мгновенную вспышку ужаса и животное желание выжить любой ценой. Холод смертельного проклятья, с кажущейся неторопливостью скользящий от сердца к пальцам, зеленой вспышкой срывающийся с кончика палочки.
Как она чуть не плакала, когда сообразила, что вполне могла попасть в кого-то из своих. И совершенно искреннюю радость, когда в свете слабенького Люмуса на лице убитого тускло блеснуло серебро маски.
Как ее выворачивало после боя, Алиса тоже прекрасно помнила. И как Грюм отпаивал ее огневиски, приговаривая, что в первый раз оно всегда так, и что она молодец, и что потом будет легче. Умолчал только, что убитый Пожиратель был ей кузеном.
Она потом узнала сама. Почти случайно. Глупое женское любопытство.
А легче так и не стало.
Как там: «Женщина на войне, прежде всего, перестает быть женщиной. Физиологически».
Что бы он понимал, хлыщ ученый.
Что бы он понимал…
Были люди, которые прикрывали спину ей, которым прикрывала спину она, и уйти было бы предательством.
Тридцать на десять. Пятьдесят на двадцать.
Что сказать мужу? Что сказать родителям и свекрови?
Алиса отрешенно проследила за полетом наколдованной кем-то ярко-малиновой бабочки. Мороженое таяло и она, воровато оглянувшись, подморозила его заклинанием. Флориан не одобрял посторонней магии в своем кафе.
И отрешенно подумала, что надо было аппарировать домой.
Братья Прюэтты, при всех своих достоинствах, имели совершенно уникальный талант появляться в самый не подходящий момент из всех возможных.
- Сестренка! – Фабиан, воплощение бесшабашного панибратства, не спрашивая разрешения, плюхнулся напротив. – Грюм доверил нам очень важное дело!
Задорной улыбкой можно было без проблем осветить обеденный зал Хогвартс. И еще пару коридоров сверх того.
- Разгрести макулатуру, до которой у него никак не дойдут руки? – Алиса вопросительно выгнула бровь.
Нелюбовь легендарного аврора к лишнему бумагомаранию давно уже была притчей во языцех, едва ли не большей, чем его паранойя.
- Почти, – как и ожидалось, Гидеон не сумел долго хранить молчание и умный вид. Пододвинулся поближе и заговорщически ухмыльнулся. – Разобраться с письмами восторженных поклонников. И знаешь, что мы выяснили?
- Что ты потрясающе популярна, сестренка!
На столе медленно материализовывалась стопка разнокалиберных огрызков пергамента, куда братья, похоже, выписывали самые интересные цитаты.
- Мы тут почитали…
- Ты – почти кумир женского населения магической Британии. Первая женщина-аврор!
- Только пишут почему-то Грюму, – Алиса ухмыльнулась. Тяжесть на душе, навалившаяся после визита к колдомедику, потихоньку отступала.
Был у общения с Прюэттами такой забавный побочный эффект…
- Не ревнуй! – Фабиан ловко вытащил из кучи одну из записок, откашлялся и зачитал, пытаясь подражать не то маггловским дикторам новостей, не то самому министру. – Миссис Лонгботтом своим героическим примером доказала, что женщина вполне способна защитить себя сама, и ей не надо полагаться только на заступничество мужчины. Женщина и ведьма должна и может сама позаботиться о себе и защитить своих близких от опасности. Я всемерно восхищаюсь миссис Лонгботтом, бросившей вызов замшелым традициям, и мечтаю после школы поступить в аврорат!
- Александра Боунс, семнадцать лет. – Гидеон светился задором. – Начальство в этом году предрекает наплыв излишне активных девиц.
- Почему именно сейчас?
- Ну, это я, что ли, в этом году практически в одиночку обезвредил банду оборотней, терроризировавших половину Вустершира? – Фабиан заговорщически подмигнул. – Пророк сделал из тебя чуть ли не вторую Скатах.
- Ты прекрасно знаешь, как все было на самом деле.
- Важно не как было, а как написали! – Гидеон с глубокомысленным видом поднял палец. – А миссис Лонгботтом теперь идеальный аврор и, вообще, лицо всей организации. Автограф дашь?
Алиса хмыкнула, покачала головой и отвесила наглецу подзатыльник. С воспитательными целями.
Не то, чтобы она надеялась на долговременный эффект, но попробовать стоило.
- Теперь пылкие головы и горячие сердца, в возрасте от восьми до восемнадцати, рвутся в аврорат. По твоим следам.
Действие заклинания закончилось, и мороженое таяло.
Ушедшая было горечь вернулась снова.
Одно дело – просто уметь постоять за себя. Совсем другое – стать аврором. К сожалению, в восемнадцать лет эта разница совершенно не очевидна.
В восемнадцать хочется защитить весь мир. Настолько, что забываешь спросить, нуждается ли он в твоей защите.
Алиса по себе помнила.
Будь у нее возможность все переиграть, она поступила бы гораздо менее… по-гриффиндорски.
Девчонки пойдут за состряпанной журналистами легендой. За красивой и героической сказкой про принца на белом коне.
Сколько из них точно так же однажды будут комкать в пальцах бумажку с диагнозом, проклиная тот день, когда купились на пафосные слова?
Стоит ей сказать пару нужных слов нужным людям, и этого не случится. Журналисты спустят на Министерство всех собак. Хорошие девочки будут тихо сидеть у окошек и качать колыбельки.
Скольких талантливых бойцов недосчитается Аврорат в смутные времена, когда на счету каждая палочка? Даже ненавязчивая пропаганда директора Дамблдора не поможет.
- Между прочим, очень кстати, – Фабиан чуть прищурился и мгновенно посерьезнел. – Учитывая последние потери.
- Учитывая последние потери, – эхом откликнулась Алиса.
Решительно смела принесенные братьями пергаменты и запихала их в сумочку. Поверх папки с результатами анализов.
Вряд ли её сыну, кем бы он ни был, найдется место под солнцем, если сами-знаете-кто победит. Как и многим другим детям, виновным лишь в том, что родились не в тех семьях.
Есть те, кто прикрывает ей спину. Есть те, кому спину прикрывает она. Недостойно гриффиндорки сбегать с поля боя.
Муж поймет. И примет ее решение.
Лежавшая на коленях сумочка вдруг показалась неподъемно тяжелой.