[wars-of-the-roses]

Название:Фиделиус
Автор: House of York
Бета: Будет названа позже
Тип: Джен
Рейтинг: PG
Персонажи: Джеймс Поттер, Лили Поттер, Гарри
Жанр: общий
Размер: мини
Дисклеймер: все принадлежит Дж.Роулинг, мы только играем
Саммари:Поттеры узнают о пророчестве и защищают свой дом.
Тема задания: Фик написан на тему «Научные исследования Ордена»
Предупреждение: во второй главе много математики "для чайников"
Примечание 1: фик написан на командный конкурс «Война роз».
Примечание 2: за этот фик нужно голосовать по критериям "Раскрытие темы/общее впечатление"


В кроватке завозился сынишка. Джеймс расслышал сквозь сон, как его ножки сбивают одеяло в угол. Что это вдруг? Гарри не часто просыпается по ночам.

Мокрый что ли? Не может быть: там и матрасик, и простыня, и штанишки – всё зачарованное. Да не будет его сын хныкать из-за такой ерунды! Поттер-младший, как и его отец, пускает слёзу только в исключительных случаях.

Словно подтверждая родительские опасения, Гарри тихонько всхлипнул. Джеймс не пошевелился. Может, случайность? Через минуту малыш снова заснёт, и уморившемуся за день папаше не придётся подниматься с постели. Но плач повторился, на сей раз громче и протяжнее.

Джеймс открыл глаза. Темнота, хоть глаз выколи! Рука привычно нащупала волшебную палочку.
- Люмос!

Луч света осветил спальню: массивный платяной шкаф, старый комод, низенькую детскую кроватку. В зеркале над туалетным столиком Джеймс столкнулся со своим отражением. Страшный какой! Лохматый, небритый, осунувшийся... Тени под глазами заметны даже в полумраке. Навоевался вчера до этих... рогатых! Рухнул в кровать и заснул прямо в одежде.

Тишину разорвал детский крик. Смолкший на минутку сынишка вдруг разразился такими пронзительными воплями, что Джеймсу стало не до собственной физиономии. Он склонился над кроваткой, провёл рукой по взлохмаченной головке ребёнка, потрогал лоб. Вроде не горячий, температуры нет... Что ж такое?

- Ну, тише, тише, маленький...

Крошечные пальчики вцепились в отцовскую руку. Малыш зажмурился от света волшебной палочки.

- Тоже мне, гриффиндорец!.. – с укором протянул Джеймс, чуть отклонив в сторону кончик палочки. – Чего испугался-то? Папа с тобой.

Сын не ответил, но знакомый голос и спокойный тон возымели эффект. Плач утих. Однако малыш явно не намеревался коротать во сне остаток ночи. Выпустив отцовский палец, он резко поднялся и, ухватившись за бортик кроватки, стал бестолково переминаться с ноги на ногу. Смотрел на отца и тихонько похныкивал. Но чувствовалось, что ему ничего не стоит разрыдаться снова. Слёзы уже затопили до краёв зелёные – мамины - глазёнки.

Послав гиппогрифу под хвост все новомодные воспитательные принципы - и лишний раз ребенка на руки не брать в том числе – Джеймс вынул сынишку из кроватки и прижал к себе. Мерлиновы кальсоны, тельце-то легонькое! Малютка совсем, а уже надежда магического мира...

Почувствовав себя в безопасности, Гарри с облегчением вздохнул. Такая смена настроения пришлась отцу по душе.
Лампу включать не хотелось. С ребенком на руках Джеймс подошёл к окну и раздвинул занавески. Однако в комнате не стало светлее: на улице стоял густой туман. Середина октября, ночи холодные. Светать и не начинало. Да какое там «светать»? Часы показывают только половину пятого ночи.

- Может, поспишь ещё немножко? – с надеждой спросил Джеймс, по-прежнему не отходя от окна. – А, Гарри? Видишь, на улице темно.

Сын, всхлипнув в ответ что-то тихое и неразборчивое, ещё сильнее прижался к отцовской груди.

- А может у тебя это... животик болит? – Джеймс вдруг вспомнил, что у детей по части пищеварения всё куда сложнее, чем у взрослых. – Так это исправить – пара пустяков! Папа сейчас наколдует тебе горшочек. Ну, правильно. Ты уже большой мальчик, негоже такому большому мальчику пачкать штанишки.

Джеймс примостился на кровати, ребенка усадил к себе на колени. Включил, наконец, торшер и комната заполнилась мягким зелёноватым светом. Колдовать над горшком не пришлось, «ночной прибор» нашёлся под детской кроваткой.

- Оказывается, у мамы тут всё предусмотрено, – обрадовано сказал Джеймс, снимая крышку. – Так что быстренько садимся на горшок и лечим животик. А потом – спать! Говоря по правде, папа не прочь ещё чуток поспать. Вымотался вчера... Будто сотню миль проскакал с дементором на загривке.

Гарри недовольно покосился на горшок (знакомое дело - с рук не хочет слезать!), но возражать не стал. Послушно уселся и, глядя на отца хитрющими глазами, стал тихонько постукивать о пол босой пяточкой.

- Эй, парень, так не пойдёт! – пригрозил Джеймс, стараясь казаться строгим. – О деле-то не забывай! Этак мы с тобой, пожалуй, до рассвета просидим. А папе, между прочим, завтра... то есть, уже сегодня, нужно быть бодрым и энергичным. Маме буду помогать, - добавил он со значением.

Розовая пяточка, на миг замерев в воздухе, мягко опустилась на пол. Сын выжидательно посмотрел на отца.

- Вот оно как! Как про маму услышал, так сразу вспомнил, где сидишь? - Джеймс осуждающе покачал головой. – Нехорошо, молодой человек. Сегодня папа – твой воспитатель и начальник. Потому что мама занята. Мама читает одну умную книгу. Папа с вечера в таком состоянии был, что не до книжек, а прочитать её надо поскорее, потому что там написано... Там написано, как защитить нас всех: тебя, маму и папу. Тебя в первую очередь, потому что ты, Гарри, оказывается, теперь у нас самый главный.

Джеймс сомневался, что сын понимает хоть что-нибудь из сказанного. Ну, может, отдельные слова – не больше. Лили, правда, не уставала доказывать обратное. Но её послушать, так детей надо считать умнее взрослых. Одно слово – женщина.

Однако в одном Джеймс был согласен с женой: Гарри любит, когда с ним разговаривают. Неважно о чём болтать, лишь бы не молчать. А ребенку много ли надо? Вот сейчас: услышал от отца своё имя и уже вытаращил глазёнки, смотрит с интересом.

- Да, да, не удивляйся, - продолжал Джеймс, расправляя на коленях снятые с сына штанишки. – Говоря по правде, твой папа сам здорово удивился. Вчера вечером сказали. Заявляюсь, как ни в чём не бывало, домой... Поздно уже. А тут: нате вам, Поттер-старший, новости! Ваш сын остановит того, кого все боятся называть по имени. Чувствуешь ответственность?

Гарри сдвинул бровки, личико помрачнело. И как будто хохолок на макушке слегка приподнялся? Да нет, ерунда... Показалось. В год с небольшим человек способен испытывать нечто такое, что можно назвать словом «ответственность»?

Глупости всё! Это чувство появляется, когда собственное чадо сидит перед тобой, счастливым папашей, на горшке. Вот тут родитель отвечает за всё, в том числе и за то, чтоб в итоге горшок не остался пустым.

- Слушай, дорогой, - Джеймс нахмурился, обращаясь к сыну, - за то время, что мы тут болтаем, можно было наложить не одну кучку. А вы, молодой человек, саботируете! Как это понимать?

- Мама! – пискнул Гарри в ответ на упреки.

- Какая я тебе мама? – обиделся отец.

Сын сердито надул щёки и опустил глаза. Джеймсу хотелось верить, что пристыжено.

- Нету мамы, - продолжил он не без удовлетворения. – Занята. Самому надо справляться. А ты что думал? Волдеморта одолевать как будешь? Тоже маму позовёшь?

Гарри вскочил с горшка и, с расстроенным видом бросившись к отцу, уткнулся лицом в его колени. Джеймс подумал, что он, пожалуй, чересчур строг сегодня.

- Ну вот как здорово! – пробормотал он, поглаживая сынишку по голой попке. - Ты кого опять испугался? Тёмного Лорда, что ли? Так красноглазому не до нас сегодня. Вчера мы с Бродягой всем им хорошо поддали...

Джеймс замялся, невольно подумав о том, что на самом деле они с Сириусом чудом остались живы. Но не признаваться же в этом родному сыну! Ребенок только-только успокоился... Опять пугать, что ли?

– Я это, - немного поразмыслив, сказал Джеймс, - как-нибудь позже расскажу, сейчас ты всё равно ничего не поймёшь.
Заглянув в горшок, он обнаружил, что зря ругался. Сын своё младенческое дело сделал. Заболтался ты, папаша... Главное-то пропустил.

- А что ж ты молчал? – спросил Джеймс, направляя палочку на посудину. – Докладывать надо по всей форме: Гарри Поттер задание выполнил! Ладно, не переживай, - снисходительно добавил он, уловив тень озабоченности на физиономии сынишки. – Маленький ты ещё. Смотри лучше, как папа умеет горшки чистить.

Прозвучало Экскуро, и всё исчезло. Гарри издал восхищённый звук.

- Во! – довольно воскликнул Джеймс.

- Во! – громко повторил сын.

Всё-таки хорошо дети устроены: настроение меняется каждую минуту.

– Прибор снова готов к употреблению. Теперь попку давай подставляй, - не дожидаясь, что Гарри поймет его слова, он развернул ребенка спиной к себе. - Экскуро! Славная попка! И вообще: мы с тобой волшебники или кто?
Джеймс отложил в сторону палочку, усадил сына к себе на колени и стал натягивать на него пижамные штанишки.

- Насчет Темного Лорда не переживай, - приговаривал Джеймс, одновременно прислушиваясь к малопонятным воркующим звукам, исходящим от малыша (и как только Лили понимает, что он лопочет?) – Тебе завтра его побеждать, что ли? Вот вырастешь большой, станешь сильным. Сильнее папы с мамой, а, возможно, даже сильнее дедушки Дамблдора... Направишь на этого красавчика волшебную палочку – папа тебе купит самую лучшую! – скажешь «Экскуро!», и Тёмный Лорд исчезнет, как... как вонючая какашка. Вот!

Дверь скрипнула, отец и сын почти синхронно повернули головы на звук. В комнату стремительным шагом вошла Лили. В том же халатике, который был на ней вечером, волосы собраны в деловой пучок.

- Мама! - вмиг забыв о Джеймсе, Гарри потянулся ручонками к матери.

- Тут мама, тут, - пробормотала Лили, забирая ребёнка на руки и показывая мужу жестом, что здесь не место обсуждать что-либо серьёзное. – Спустись вниз, Джеймс! Я приготовила бодрящее зелье. В котелке, на кухне... Там и поговорим.

Зевнув и потянувшись - всё равно уже весь сон прошёл! – Джеймс направился к двери. Задержался, посмотрел, как жена укладывает сына в кроватку. Вот ведь хитрый оленёнок! При матери и не пикнет никогда. Хотя его собственный отец - дед Гарри – не раз говорил, что Джеймс начал шалить, едва выбравшись из пелёнок, и маму, в отличие от малосерьёзного папаши, слушался охотнее.

*****

Кухня, по меркам хозяйки дома, пребывала в беспорядке. Раковину заполнила немытая посуда, на рабочем столе, отдыхая от трудов, покоились разделочная доска (вся в каком-то буро-зелёном соке с резковатым эфирным запахом) и пара грязных ножей.

Обеденный стол был завален внушительных размеров пергаментами - Джеймс насчитал около десятка свитков. Ещё какая-то деревянная шкатулка, раньше её в доме не было. С краю стола лежала раскрытая маггловская тетрадка, по бледным клеточкам которой бежали ровные строчки, написанные рукой Лили.

Джеймс взял со стола ближайший свиток. Развернул. Начал читать.

Четырёхмерный мир, к которому мы привыкли, – только «тонкая кожа» на теле мира многомерного. Тот, кто мог бы посмотреть вдоль дополнительных измерений, увидел бы их свёрнутыми, причём иногда довольно причудливым образом, в замкнутые пространства.

Из прочитанного Джеймс не понял почти ничего. То ли усталость давала о себе знать, то ли внезапно нахлынувшее беспокойство при виде груды грязной посуды. Ему в принципе редко приходилось наблюдать подобное, и каждый раз причина была, что называется, «из ряда вон». Когда всю семью Маккиннонов убили, например.

Джеймс повернул кран, включил воду. Простейшее бытовое заклинание для мытья посуды он помнил ещё от матери. Хорошая была у мамы поговорка: «Гордись тем, что ты волшебник, работай головой и палочкой!»
Чашки, тихонько позвякивая, начали мыть сами себя, и это подействовало успокаивающе.

Лили вроде упоминала про бодрящее зелье. И где?

Ёмкость обнаружилась на плите, среди кастрюль. Над котелком поднимался пар - верно, его недавно сняли с огня. Джеймс наклонился над зельем, вдохнул.

Так и есть! Так называемое «Зелье оптимистов», источник позитивной энергии и доброго расположения духа. Ну и отлично! Кому и когда вредило хорошее настроение? Он наполнил зельем мерный стаканчик, осушил в два глотка и почти сразу почувствовал, как из тела уходит сонливость и ощущение разбитости.

- Ну что ж, миссис Поттер! – произнёс Джеймс вслух, подражая восторженной манере профессора Слизнорта. – И выглядит чудесно, и на вкус приятно. А что это за запах? М-м-м... вы добавили сюда листья элеутерококка, не так ли? Право, моя девочка, ваша прелестная головка – просто кладезь блестящих идей!

- А ваша девочка, профессор, не понимает, как эта нешаблонная, но достаточно простая идея никому не пришла в голову раньше. Полагаю, таким образом вы поощряете учеников почаще открывать базовый учебник о травах и грибах? Приём достаточно стандартный, но, однако ж, действенный.

Язвительный голос жены заставил Джеймса обернуться. Лили стояла в дверях, а выражение её лица отнюдь не обещало лёгкой жизни.

- Как видишь, твой муж помнит ещё достаточно из школьного курса, - произнёс Джеймс с улыбкой, надеясь задобрить жену незатейливой шуткой.

- Неужели? – в голосе Лили прозвучала нехорошая ирония. – Тогда позволь напомнить тебе, что большинство шариков, хранящихся в Зале пророчеств, не значат ровным счётом ничего!

- Откуда выводы? – Джеймс усмехнулся: выпитое зелье настраивало на жизнелюбие. - Курс прорицаний, насколько мне помнится, ты цинично игнорировала.

- Подруги просветили, - сердито отрезала Лили. – И Дамблдор напомнил вчера.

- Дамблдор? Ты же сказала, что «на исходе июля» и от родителей, трижды бросавших вызов... – Джеймс почувствовал, что плохо воспринимает смысл происходящего. - Если всё это туфта, то зачем было говорить нам об этом?

- Уж всяко не затем, чтобы пересказывать это годовалому ребёнку!

- Подслушивала под дверью? – Джеймс старался не обращать внимания на суровый тон жены.

- Ждала, когда ты закончишь торжественную речь.

- Ибо воспитание мужа дело столь же ответственное, что и воспитание ребенка, - проговорил Джеймс, копируя рассудительную интонацию Лили.

- Правильно мыслишь, - чуть помедлив, Лили добавила: - дорогой.

Стало ясно, что от карательных мер не скрыться. «Дорогой» - это серьёзно. Знак верный. Означает, что миссис Поттер вывели из себя.

- Ладно, вот он я, весь как есть дурак и в полном твоём распоряжении, - Джеймс развел руки в стороны и широко улыбнулся. – Воспитывай! Только злиться кончай, ладно?

Прежде чем заговорить, Лили измерила мужа с головы до ног многообещающим взглядом. Под таким взглядом Джеймс никогда не задумывался о будущем. Тут бы настоящее пережить!

- Начнём с того, что под пророчество также попадает сын Алисы и Фрэнка. И пока ничего определенного сказать нельзя. Дети слишком малы, до первых всплесков магии им обоим ещё расти и расти! А посему, - Лили сделала значительную паузу, - никаких разговоров с ребенком на эту тему. Не хватало ещё, чтобы Гарри вообразил себя невесть кем, едва научившись ходить на горшок!

Лили замолчала, стремительно подошла к окну. Придерживая рукой лёгкую ситцевую занавеску, несколько секунд вглядывалась в залитый туманом двор. Сделав глубокий вдох, развернулась к мужу.

- Во-вторых, если твой сын окажется таким же болтуном, как и его папаша... – Лили приложила пальцы к губам несколько раз подряд и издала нечто похожее на «бла-бла-бла». - Джеймс, ты хоть понимаешь, что ребенка трудно заставить молчать? Что информация легко может дойти до того, к кому имеет самое непосредственное отношение?! Что будет тогда стоить наша жизнь? Жизнь Гарри!

Не в силах говорить дальше, Лили схватила со стола тетрадь и с силой ударила ею о край стола.

- Да я это... спросонья, - с трудом промямлил Джеймс – язык точно прирос к нёбу. Он не помнил, когда и где последний раз чувствовал себя таким неблагополучным идиотом.

- В-третьих, вчера я тебе не всё сказала. Боялась, что новость не даст тебе заснуть. Нас предупредили не потому, что наш сын такой... – Лили скептически хмыкнула, - выдающийся и, может быть, когда-нибудь будет на что-то там способен. Дамблдор вообще не уверен, что этот пророческий транс – не притворство, хотя на всякий случай и дал этой Трелони должность, чтобы под рукой была. Но дело в другом.

Лили снова обозначила паузу. Джеймс напрягся.

- В Ордене предатель! – выдохнула Лили.

Она опять измерила мужа взглядом, только в нём уже не было ни недовольства, ни гнева. Разве что усталость.

- А он... в смысле, Дамблдор, откуда знает?

- Из надёжного источника, - медленно проговорила Лили. - Надеюсь, ты понимаешь, что имя резидента мне не назвали.

Джеймс не ответил. Голова шла кругом - услышанное выглядело чересчур мерзко. Верить не хотелось, но если вспомнить, сколько людей из Ордена полегло в последнее время... Будто целенаправленно вырезают, сволочи!

Тишина заполнилась шумом льющейся из крана воды, но посуда уже не звякала. Чистые тарелки лежали на подставке ровной стопкой. Лили подошла к раковине, закрыла кран. Потом - очевидно, чтобы успокоиться - сунула в раковину разделочную доску и ножи. Взмахом палочки убрала с поверхности стола грязные подтёки.

Ещё минуту назад Джеймс считал полученный от Лили выговор значительной неприятностью, а своё поведение «спросонья» едва ли не самой большой оплошностью. Выходит, и он, и, хуже того, Лили уже в реальном списке смертников? А он-то, такой простой, вчера обрадовался, что есть заклинание, которое может надежно защитить семью.

Джеймс окинул взглядом разложенные на обеденном столе пергаментные свитки.

- Так вот зачем весь этот мозговой штурм? – справился он, – И кому же мы обязаны таким негаданным счастьем?

- В смысле, кто предатель? – переспросила Лили. - Дамблдор не знает. По его словам, у него чуть ли не каждый первый под подозрением.

- Меня и моих друзей из списка требую исключить! – воскликнул Джеймс. – Свою жену я уже причислил к людям благонадежным. И своего сына. И крёстного своего сына. И всех...

Лили опять перебила, и на этот раз почти с раздражением.

- Давай предоставим руководителю Ордена право искать предателя. Тем более, нас с тобой ни в чем не подозревают. Напротив, предупреждают о возможном нападении.

- А Дамблдор, надо понимать, заинтересован в нашей безопасности по особой причине? – Джеймс поднял глаза к потолку, имея в виду спящего наверху Гарри.

- В общем, да. Он сказал, что надеется... на лучшее. Хотя именно в тот момент, когда Дамблдор это произнёс, - Лили тяжело вздохнула, - мне впервые захотелось увидеть Гарри простым игроком в квиддич.

- Выдающимся игроком, - поправил Джеймс.

Лили пропустила слова мужа мимо ушей.

- А потому Дамблдор готов предоставить нам СВОЮ защиту. Так что займемся вот этим, - подойдя к столу, Лили взяла пергамент – тот самый, который Джеймс недавно держал в руках.

Переход от проблемы доверия-недоверия людям к чистой науке, как ни странно, обрадовал Джеймса. Обсуждать друзей вслух, да ещё и за глаза - последнее дело.

А тот трактат начинался достаточно интригующе. Многомерный мир, искривлённые пространства... Припомнился строгий голос профессора МакГонаггл: «...и наконец, высшая трансфигурация – трансфигурация пространства».

Всё-таки любимый предмет. Анимагия – это только начало. Не война, так можно было бы наладить выпуск кошельков, сумочек, чемоданчиков... Да хоть и война!

- Я прочитал немного. Самое начало, - доложил Джеймс, решив показать жене, что не только с зелья пробу снимал. – Понял лишь то, что мир не такой, каким кажется. В нем не четыре измерения, а гораздо больше.

- Да, - подтвердила Лили. – Десять.

- Вообще-то, я думал, что меньше, – названная цифра ввела Джеймса в состояние лёгкой растерянности. – Семь. Просто к имеющимся трем размерам прибавил ещё три. Хотя, убей меня, не понимаю, где их искать?

- Кажется, ещё вчера я рассуждала бы примерно так же, - призналась Лили.

- А что значит: «Дополнительные измерения свернуты в замкнутые пространства причудливым образом?»

- Ну, это оказалось довольно просто... Теоретически.

Лили зажала свиток пальцами двух рук и вытянула в длинный прямоугольник.

- Вот это и есть развёрнутое измерение, - она кивнула на растянутый пергамент.

Потом снова свернула пергамент в плотную трубочку.

- А это, стало быть, свернутое, - Джеймс предположил практически вслепую. Прозвучало полушутливо.

- Угадал, - неожиданно подтвердила Лили. – И таких трубок, или цилиндров вокруг нас, по меньшей мере, шесть штук.

- Что-то не замечал, – Джеймс демонстративно поправил рукой очки.

- Аналогично, - обезоруживающе призналась Лили. – Однако ж, они существуют. Просто свёрнуты столь плотно, что кажутся одномерной чертой. Если смотреть издалека и с ребра. Или как точка, если с торца. Хотя на самом деле там есть дырка.

Прислонив свернутый в трубочку пергамент к глазу, Лили посмотрела на мужа сквозь отверстие, как в подзорную трубу.

- Ну, и к чему это всё? – спросил Джеймс, закрывая конец свитка ладонью. – Для безопасности дыры надо законопатить?

- Да хорошо бы, - рука Лили медленно опустилась вниз. – Дамблдор намекнул, что именно в эти прорехи и пролетают порталы. Так что защитный купол над нашим домом – увы! – можно обойти.

Джеймс невольно огляделся вокруг в поисках мифических дыр. Но глаза видели только уютную кухню, цветущие на подоконнике азалии (мамина коллекция), буфет из красного дерева (тоже мамин любимый), круглый обеденный стол, прочно стоящий на одной массивной ноге. Можно сесть на край, а он даже не пошатнётся! Сам проверил, будучи ещё подростком. Сколько Джеймс помнил себя - и отец, и мать ценили надёжные вещи.

- Здесь сказано, - Лили нетерпеливо потрясла зажатым в руке свитком перед глазами мужа, намекая, что тот отвлёкся, - что все эти свёрнутые измерения находятся перпендикулярно нашим трём. Если очень грубо, то такая вот труба торчит в каждой из четырех стен, а также в потолке и в полу. Всего шесть. Но мы, по сути, можем наблюдать только выходящие к нам отверстия.

Не то, чтобы Джеймс не поверил в сказанное, но визуально представлял картину с трудом. Стена вдруг обрывается и в ней вдруг дырка? Его взгляд опять скользнул по поверхности стола, по закруглённым углам буфета.

- Природа не терпит острых углов, - Джеймс произнёс вслух то, что не раз слышал от отца.

Лили подтвердила его сомнения с удивившей Джеймса готовностью.

- Ты совершенно прав. На самом деле пространственный куб, в котором мы находимся, имеет вот такие выпуклые грани, - двумя руками она слегка согнула пергаментный свиток. А упомянутые мною дыры имеют, скорее, форму воронки. Благодаря этим причудливым воронкам обычное, видимое нами пространство, плавно переходит в невидимое.

- Постой, постой! – Джеймс внезапно почувствовал, что до него начал доходить смысл проблемы. – МакГонаггл упоминала об этих воронках. Ну, когда организовала нам дополнительные занятия, пытаясь направить нашу с Бродягой энергию в мирное русло. Это же не что иное, как Заклятие Незримого расширения!

И Джеймс начал говорить, опять копируя поставленный голос профессора.

- Возьмём самую обычную коробку из-под обуви. Представьте себе, что из каждой стены этой коробки на вас смотрит воронка, в которую уходит видимое вами пространство. Ваша задача: расширить воронку, развернуть её и за счёт этого увеличить внутренний объём коробки. Формула на доске, но предупреждаю: если вы не будете представлять картину визуально, кнат цена этой формуле. Задание вам понятно, миссис Поттер? – поправив очки, Джеймс пристально посмотрел в глаза жены.

- Так ты и формулу знаешь! – впервые за всё утро в голосе Лили чувствовалось настоящее уважение.

Джеймс ограничился скромным кивком. И тут же уселся на стул, положил ногу на ногу, но, демонстрируя предельное внимание, уставился на Лили. Она даже слегка улыбнулась, глядя на его сосредоточенную физиономию.

- Подходим к главному. Суть в том, что если хотя бы одно из этих дополнительных измерений развернуть, - Лили снова растянула зажатый в руке пергамент, - и, соответственно, хотя бы одно из имеющихся измерений свернуть, то в результате получается совершенно новая система координат, недоступная взору стороннего наблюдателя.

Джеймсу понадобилось несколько минут, чтобы осмыслить суть сказанного. Как это – развернуть уходящую в неизвестность воронку? Джеймс подозревал, что в бесконечность. Заклятие Незримого расширения предполагает только частичное вытягивание пространства из виртуальной дыры. Хотя это, конечно, детали. Раз Дамблдор говорит, что возможно, значит, всё остальное – дело техники.

Внезапно обеспокоило другое.

- И что мешает стороннему наблюдателю сделать то же самое? Развернуть, свернуть... – Джеймс развел руки в стороны и сложил лодочкой. – Раз, два - и он в той же системе координат, что и мы.

- Вариантов много. Наблюдатель ведь не знает, какие измерения конкретно задействованы. Фиделиус – это способ сделать так, чтобы нужная комбинация становилась недоступна посторонним, но свободно доступна с помощью Хранителя. Хранитель – это вроде как пароль на вход и выход. Всё это, - Лили провела рукой над столом, где лежали пергаментные свитки, - материалы исключительно секретные, личные наработки Дамблдора. Для пожирателей всё будет выглядеть так, будто объект провалился сквозь землю. Или исчез за невидимой стеной.

Лили взяла со стола шкатулку, открыла крышку. Заглянув внутрь и ничего не обнаружив - даже дна - Джеймс вопросительно посмотрел на жену.

- Заклятие «Фиделиус», примененное к отдельно взятому объекту, - пояснила Лили. – Дамблдор показывал наглядно. Два измерения – условно, длина и ширина – свернуты, высота осталась без изменения. Два новых добавлены. Я – посвященный в тайну человек. Сейчас я опущу в шкатулку... – Лили огляделась в поисках подходящего предмета.

Джеймс достал из кармана ключи от банковского сейфа и тряхнул ими. Характерный звякающий звук, раздавшийся в воздухе, заставил Лили прекратить розыски.

- Ты мне доверяешь? – спросила она, протягивая руку к железкам.

- А зачем, спрашивается, я брал тебя в жены? – Джеймс миролюбиво усмехнулся. – К тому же, я доверяю банку «Гринготтс». Без меня там всё равно никому не обломится. Пока живой, конечно.

Лили измерила мужа взглядом, в котором без труда читалось: «Я научу тебя жить, дорогой!»

Ключи исчезли, едва оказавшись между стенок коробки. Джеймс, засунув туда руку, не обнаружил ровным счетом ничего. Рука прошла сквозь то место, где должно быть дно и высунулась наружу с обратной стороны.

- Образцовое волшебство! – воскликнул Джеймс неожиданно для себя. – Мечта контрабандиста.

- Дно можно было оставить. Его просто так убрали, для пущего эффекта, - лицо Лили выглядело странно довольным. Джеймс заподозрил неладное.

- Где ключи, дорогая? – потребовал он. – Давай, называй координаты!

- Не могу, – Лили продолжала безмятежно улыбаться. – Я ведь не Хранитель тайны, а всего лишь посвященный в тайну человек.

- То есть, указать точное местонахождение объекта может лишь один человек? Хранитель тайны? Славненько...

Джеймс замолчал, размышляя над новой задачей. Хотя, если подумать, всё не так уж плохо. Он представил себе, как на традиционную просьбу Питера снабдить его деньгами пошутит, что ключи от сейфа вдруг накрылись десятым измерением.

Особенно после вчерашнего. Чтобы он, Джеймс, ещё раз пошёл на дело в связке с Хвостом! Крыске надо в норке сидеть. Тупо грызть ногти. И для его же пользы. Третий год воюет, а всё руки трясутся. С трёх шагов ухитряется промахнуться! Конечно, боевая магия – это не всем дано, но раз уж взялся воевать... Впрочем, реакция у Питера всегда была слабовата. Пока оглянется, пока разглядит, пока палочку поднимет, пока сосредоточится... Глухо всё.

Ну, да фиг с ним, с Хвостом. Семья важнее.

– И кому я только что доверил наши сбережения? – спросил Джеймс. – Вернее сказать, меня вынудили.

- Профессору Дамблдору, дорогой.

- Ну, это надёжно... – сердито протянул Джеймс, вновь почувствовав злость от собственного бессилия. – Три месяца назад я доверил этому человеку свою мантию-невидимку и теперь твёрдо уверен, что с ней ничего не случится. Даже если мой дом провалится сквозь землю, мантия останется в целости и сохранности! И правильно: отец не раз говорил, что вещь крайне ценная.

- Между прочим, Дамблдор выказал желание стать Хранителем. Правда, если мы не найдём надёжного человека... – Лили неожиданно смутилась. – Но я сказала, что мой муж доверяет Сириусу Блэку, как себе. Хотя сейчас думаю, что зря.

- Постой, постой! – запротестовал Джеймс. – Причём тут Бродяга? Вроде пока я хозяин дома.

Но сердце подскочило от мрачных предчувствий: похоже, лимит неприятных новостей ещё не исчерпан.

Вместо ответа, словно подтверждая его опасения, Лили тихо опустилась на стул. Её взгляд сосредоточился на шкатулке, которую Джеймс продолжал держать в руках. Чувствовалось, что слова у неё на языке, но она почему-то медлит.

- А вот это и есть самое печальное, - проговорил, наконец, Лили. – Если бы нам удалось применить «Фиделиус» ко всему дому, тогда ты или я вполне могли бы стать Хранителями. Но подозреваю, что максимум, с чем до сих пор тебе приходилось иметь дело – это твой школьный чемодан. Скажешь, нет?

- Нет. В смысле, да, - нехотя отозвался Джеймс.

Лили была права, с большими объемами ни ему, ни Сириусу работать не приходилось. Лунатик? Были как-то в его доме... Бродяга ещё пошутил, что всё принёс с собой: и стул, и стакан, и выпивку. О Хвосте можно вовсе не вспоминать.

Однако Джеймса не покидало ощущение, что сейчас он зря просиживает штаны. Все эти пространственные воронки, конечно, дело интересное, но как это поможет защитить семью? В трансформированном чемодане можно разве что Гарри спрятать. Только не нужно.

В ожидании ответа Лили начала наводить на столе порядок: укладывать в ряд свитки. Джеймс только сейчас обратил внимание, что они пронумерованы – маленькие незаметные циферки проявлялись, когда Лили прикладывала палец к одному из углов пергамента.

- К чему всё это? – Джеймс мотнул головой в сторону растущего ряда свитков. – Тренироваться?

- Да некогда тренироваться, Джеймс! – выдавила Лили умоляющим тоном. – Дамблдор сказал, что это в принципе недоступно одному человеку. Только нескольким, если они смогут действовать согласованно. И то теоретически, потому что практически ещё никто не применял «Фиделиус» к большим объектам.

- В Ордене умных людей хватает.

- В Ордене предатель! – отрезала Лили.

- Тогда о чём мы тут болтаем? – Джеймс вскочил на ноги. - Вещи надо собирать и валить!

Жена схватила его за руку.

- Сядь, Джеймс, - в голосе Лили снова преобладали умоляющие нотки. – Успокойся. Вспомни, что защитный купол над нашим домом тоже дело рук всего Ордена. Пока он нас не подводил.

- Маккиннонов подвёл, - напомнил Джеймс.

Лили нахмурилась, но промолчала. Зря он обмолвился о Маккиноннах.

Чёрт, лучше уж о чистой науке говорить.

- Может, есть какой-нибудь способ ликвидировать эти... пространственные дыры? – спросил Джеймс, и едва взглянув на жену, понял, что задаёт ей те же самые вопросы, которые она сама задавала Дамблдору несколько часов назад.

Лили неопределённо пожала плечами.

- Поясни! – попросил Джеймс.

- Порталы и всё, что с ними связано, находятся в ведении министерства. На согласование нужно время, а его нет.

Больше всего Джеймса поразил не сам ответ жены – мысленно он поздравил себя с тем, что подобной подлости ждал – а её голос: отрешённый какой-то, застывший. Будто тупо повторяет за кем-то малопонятную мантру.

- А если попробовать?

- Что пробовать-то? – Лили опустила локти на стол и закрыла лоб ладонями. – Не прошло и суток, как я узнала о существовании каких-то невнятных отверстий, через которые к нам каждую минуту могут пожаловать незваные гости. Полагаешь, я знаю, как их закрыть?

- Но ведь их всего шесть...

Мерлин, зачем он это говорит? Какая, к драклам, разница, сколько их там!

- Да не шесть, а много! – Лили резко подняла голову. - Наш мир – это вовсе не кубик, и даже не шарик. Это скорее...

Схватив со стола свою тетрадь, она с шумом вырвала оттуда лист. Взяв ручку (Лили предпочитала маггловские ручки перьям и чернильницам), быстро нарисовала на вырванном листе условного человечка, и, старательно смяв бумагу в шар, протянула его мужу. Пришлось взять. Знать бы ещё – зачем?

– Это скорее вот такой вот мятый черновик, - подсказала Лили, глядя на его растерянное лицо. - Правда пространственные слои там более упорядоченные, и вроде даже подчиняются каким-то законам. Однако факт, что я только что из двух измерений сделала три. А тот плоский, нарисованный мною человечек вряд ли что-то заметил.

- Он мог заметить, что пространство вокруг него скривилось...

- И сам он скривился вместе с пространством, - немедленно откликнулась Лили.

- Но Дамблдор-то должен знать, как закрываются эти чёртовы дыры!

- Скривился, едва я завела об этом речь.

Лили поднялась со стула и несколько раз прошлась туда-сюда вдоль стола. Её голос срывался от волнения.

- Профессор Дамблдор был не похож на себя. Признаться, я его впервые таким увидела. Взгляд суровый такой, колючий, пронизывающий насквозь. И тон, не терпящий возражений. Он явно не хотел это обсуждать. Правда заверил, что приложит все усилия, чтобы убедить Министра магии и пробить разрешение.

Джеймс покачал головой. Знакомо. Иногда руководитель Ордена действительно делается неприступным. Лили просто плохо его знает, не так много с ним общалась.

- Хорошо, - Джеймс почувствовал, что сейчас – временно - готов согласиться на всё, что угодно. – Что конкретно хочет от нас Дамблдор? Контрабандный чемодан для ребёнка не предлагать!

Лили подвинула стул поближе к нему и, присев, взяла мужа за обе руки.

- Дамблдор советует нам создать под домом магическое поле, настроенное на нас троих. Формула там похожа на Заклятие Незримого расширения, но только вытянутое из воронки пространство нужно расправлять чуть выше базовой плоскости. Таким образом, мы окажемся подвешенными в новом измерении и исчезнем из поля зрения внешнего наблюдателя. Это плюс.

- А минус?

- Нельзя стать Хранителем самого себя, - обреченно ответила Лили. - Нужно искать внешнего Хранителя, и ему придётся прятаться отдельно. Потому что магическое поле будет удерживать на себе только нас троих.

- Замечательно! – буркнул Джеймс.

Больше слов не нашлось. Почему кто-то должен рисковать своей шкурой ради того, чтобы семья Поттеров отсиживалась в укрытии?

Ответ на незаданный вопрос прозвучал стремительно.

- Джеймс, мы должны сохранить жизнь Гарри. Любой ценой. Кто знает, может эта Трелони права?

Мерлиновы кальсоны! Увлекшись воронками, он забыл про сына.

- Уверена, что Сириус с этим согласится, - добавила Лили.

- Если поверит в действенность всего этого, - Джеймс махнул рукой в сторону пергаментов.

- Поверит, - сказала Лили.

Она поправила волосы и потёрла пальцами виски - бессонная ночь давала знать о себе. Джеймс заметил, как блуждающий взгляд жены остановился на котелке с бодрящим зельем. Тихо сжал её руку.

- Не стоит, Лили. Тебе лучше поспать.

Она благодарно улыбнулась.

- План не так уж плох, Джеймс. Как временная мера, конечно, пока не будет выявлен предатель. А там соберем всех наших, поменяем координаты...

- Надавим на министерство, заткнём дыры...

- И это тоже.

Повисла пауза. Джеймс вдруг почувствовал, что ему неловко говорить. Лили, похоже, тоже. Великий Мерлин! Они, как малые дети, пытаются убедить друг друга, что их тревоги напрасны, и всё будет хорошо. А надо ли? Только время теряют.

- Иди наверх. Отдохни, - предложил Джеймс.

Лили не заставила просить себя дважды. А Джеймс, накинув на себя куртку, вышел во двор и не без наслаждения вдохнул прохладный воздух.

Темнота заметно посерела. Туман слегка рассеялся. Он уже не топил в себе окружающее пространство, но придавал дому, горящему фонарю и растущим в саду деревьям призрачную расплывчатость.

Джеймс невольно ощущал, что его мысли пребывают в таком же тумане. Глаза воспринимают только видимое, только внешнюю оболочку, а всё остальное тонет в аморфном мареве. И сам мир, ещё вчера казавшийся правильным, вдруг превратился в нечто бесформенное, как тот смятый лист бумаги. Оставалось только надеяться, что там, за невидимой глазу чертой, ещё сохраняются какие-то правила.

*****

Вечером, привязывая к лапке совы письмо (отчёт Дамблдору о проделанной за день работе) Джеймс подумал, что маленькие, компактные коробочки для пересылки объемных грузов – это, пожалуй, нужнее чемоданов. Как-то внезапно в голову пришло...

Но сначала - «Фиделиус». А там видно будет.