[wars-of-the-roses]

Название: Еще поживем.
Автор: House of York.
Бета: House of York.
Тип: джен.
Рейтинг: G.
Персонажи: Арабелла Фигг, Элфиас Додж.
Жанр: общий.
Размер: мини (23 тыс. знаков).
Дисклеймер: все принадлежит Дж. Роулинг.
Саммари: иногда с людьми происходит нечто необыкновенное, когда они меньше всего этого ждут.
Тема задания: переход изначально нейтрального персонажа на сторону Пожирателей/Ордена и его работа на них.
Примечание 1: фик написан на командный конкурс «Война роз».
Примечание 2: за этот фик нужно голосовать по критериям «Раскрытие темы/общее впечатление».

— Вот, Снежок, видишь, что из-за тебя вышло, бессовестный!
Конечно, Снежка поблизости не было, и слышать свою хозяйку он никак не мог. Это-то и было обиднее всего. Лежит себе сейчас, свернувшись калачиком в кресле, на мягком пледе, дремлет, и все ему нипочем. А она вынуждена собирать в грязи склянки с зельями. Пусть только попробует дома воротить от них нос, бесстыдник!
Миссис Фигг нагнулась ниже, пытаясь рассмотреть на мокрой брусчатке последнюю, невесть куда укатившуюся бутылочку. Неужели потерялась или разбилась? Не может быть! Жалко до слез, ведь в такую даль выбралась за ними, и каждая стоит целых шесть сиклей, почти два фунта на обычные деньги. Ах, какое невезение, что за день сегодня!
— Минутку, минутку… — послышался рядом чей-то одышливый голос. — Минутку, дорогая леди, я сейчас…
Голос звучал сипло. С трудом разогнувшись, миссис Фигг увидела перед собой незнакомого пожилого мужчину в пальто песочного цвета с пелериной и в странной шляпе, похожей на перевернутый кофейник. Из-под шляпы выбивались седые волосы, похожие на пух одуванчика, а то, что она сперва приняла за ручку «кофейника», оказалось цепочкой от очков, прикрепленной к тулье
— Сейчас вам помогу… — шумно дыша, просипел незнакомец, — вот только…
Он привалился к стене дома, зашарил дрожащей рукой по карманам. Миссис Фигг был хорошо знаком этот жест — вот так же ее покойный сосед из дома напротив, бывало, искал упаковку нитроглицерина. Поспешно поставив на тротуар сумку, она схватила своего собеседника за рукав:
— Постойте, я быстрее найду! В каком кармане?
— Внизу… слева… ох…
Склянка оказалась крохотной, из темного стекла, непривычной формы. К счастью, крышка вынималась легко. Миссис Фигг ожидала, что там будут таблетки или что-то вроде ингалятора, но внутри была густая тягучая жидкость. Ложечки не прилагалось, и пришлось попросить своего непрошеного помощника широко открыть рот, а потом капнуть ему на язык.
В ожидании, пока незнакомцу станет лучше, миссис Фигг про себя возмущалась: до чего неудобно у них здесь все! Ну, как же без ингалятора? И как узнать, сколько капель нужно? А если бы человек уже задыхался?!
К счастью, лекарство подействовало. Неожиданный визитер наконец отлепился от стены, выпрямился и пробормотал слабым, но почти нормальным голосом:
— Простите, что доставил вам столько хлопот… Бежал от самой аптеки, хотел помочь, а вышло… Я вас не очень напугал?
— Ничего страшного, — миссис Фигг сунула бутылочку обратно ему в карман. Вот они, мужчины! Рвутся помочь, а сами того и гляди на куски развалятся.
— Разрешите представиться, — несостоявшийся спаситель церемонно снял шляпу и поклонился, причем очки закачались на цепочке в опасной близости от мостовой. — Элфиас Додж, советник по особым делам Визенгамота. Могу я узнать, дорогая леди, с кем имею честь?
Он с таким значением произнес это «по особым делам», что миссис Фигг стало смешно. Но она не подала виду и с достоинством протянула руку:
— Арабелла Фигг.
— Рад познакомиться, — старичок склонился над ее рукой, и миссис Фигг испугалась, как бы его не скрутил радикулит. Он ведь, судя по виду, лет на тридцать старше ее самой. Но все обошлось.
Водрузив очки на нос, ее новый знакомый вынул палочку и воинственно огляделся:
— Где эти молодые проходимцы? Неужели сбежали?!
— Давно и след простыл, — отозвалась миссис Фигг.
— Их счастье, — заявил он. — А то я бы им задал! Вздумали издеваться над леди, мерзавцы!
«Как бы тебе самому не задали», — иронически подумала миссис Фигг. Этот, как его там, Додж не выглядел особенно героически, по правде сказать. Да она и без него отлично справилась.
Еще бы! Миссис Фигг за свою жизнь и не таких повидала, как эти молокососы. Достаточно вспомнить того наркомана, который прошлой зимой набросился на нее у калитки собственного дома и вырвал из рук сумку, где лежали кошелек с пятью фунтами мелочью и две бутылки молока для Снежка. Сумка потом нашлась в мусорном баке, но кошелька простыл и след, а молоко этот паршивец разбил.
Однако он еще не знал, с кем связался. Миссис Фигг преотлично его запомнила, так что сразу узнала, встретив три месяца спустя на автобусной остановке. Она вцепилась в парня, как клещ, и не отпускала ни за что, хотя он отбивался и пару раз сильно ударил ее по голове. Но миссис Фигг так вопила и колотила негодяя сумкой с кошачьим кормом, что тот, кажется, даже обрадовался, когда подъехала полиция. Теперь сидит в тюрьме — ну и поделом, может, там ему ума прибавят!
Поэтому и сегодня миссис Фигг совершенно не испугалась, когда случилась эта история в Косом переулке. Здесь, конечно, не родная Вистерия-Уок, и вообще ей не полагалось бы тут находиться. Но виноват был Снежок. В последнее время он сильно хворал, не иначе потому, что съел где-то приманку с крысиным ядом. Соседи, конечно, не признаются, кто ее разбросал без предупреждения; но и Снежок тоже хорош, сколько можно подбирать всякую ерунду на помойках!
Приходил ветеринар, прописал таблетки. Но Снежок, бессовестный, нипочем не пожелал их глотать, хоть миссис Фигг старательно истолкла их и смешала с любимым кормом, как написано было в инструкции. Ну, что прикажете с ним делать! А тут как раз подвернулась выставка Общества любителей низлов, вот она и решила потратиться еще, купить зелий. Снежок ведь полунизл, если на то пошло. Кто знает, можно ли ему вообще эти таблетки…
Выставка была большая, интересная, миссис Фигг насмотрелась вдоволь. Еще и не выдержала, купила Снежку того-другого, так что потом даже испугалась: а ну как обменянных в Гринготтсе двадцати фунтов не хватит? Но денег хватило, и на зелья тоже, вот только время пролетело незаметно, оказалось, что уже закрывают. Лишь выйдя в Косой переулок, она сообразила, как сплоховала: набила сумку бог знает чем, теперь идти тяжело, а ведь надо еще выбраться на Чаринг-Кросс, и там неблизкий свет до метро, а потом на вокзал, да вдруг еще отменят электричку в девять сорок пять — тогда она раньше полуночи не поспеет домой…
В такие минуты миссис Фигг особенно сильно чувствовала, что она сквиб. Она и вспоминала-то об этом редко, ну, может, раз в год. А с какой радости, скажите на милость, вспоминать про тот мир, из которого тебя выкинули давным-давно, как ненужную ветошь?
Не больно-то и хотелось обратно, честно говоря, она бы ума не приложила, как здесь жить. Свечи до сих пор везде, надо же — эдак последние остатки зрения растеряешь! И газа в домах, говорят, нет, и приличного магазина днем с огнем не сыщешь… Зашла купить себе сладостей в кондитерскую, так оказалось, что покупки по старинке заворачивают в бумагу. Пока каждому отвесят на древних весах (еще неизвестно, не обвесят ли?), да пока в очереди настоишься, с ума сойти можно! Нет уж, увольте, она и забыла, когда так жила. Еще бы талоны ввели, было бы точь-в-точь, как в войну!
Но все-таки, как миссис Фигг ни ворчала, чувствовала она себя не в своей тарелке и оттого сердилась еще больше, главным образом, на Снежка, из-за которого соблазнилась и этой выставкой, и походом в Косой переулок. Сто лет тут не была, и еще бы нос не совала, очень надо! Неприятно, когда на тебя глазеют, будто чуют, что с тобой что-то не так.
А потом еще юнцы эти пристали… Она уже брела в полутьме по переулку (не могут фонари нормальные сделать! волшебники, тоже мне!), как навстречу ей вывалилась откуда-то подвыпившая компания, совсем мальчишки, лет по двадцати, не старше. Видно, им очень хотелось прицепиться к кому-нибудь, вот и нашли себе забаву.
— Ого, смотрите, какая бабка странная…
— Пальто дурацкое, на магловское похоже…
— И шлепанцы, шлепанцы, глядите! Хотя нет, это вроде туфли.
— Вот это — туфли? Эй, мэм, а вы их сами из ковра сшили, или как?
— Да вы нас не бойтесь, давайте мы вам сумку поможем нести…
— Она нас не слышит, может, она глухая?
— Зато не слепая, смотри, как зыркает!
— Давайте сумку, чего вы, не украдем мы ее…
— Эй, бабуль, ты куда? Надо же, как припустила…
Поначалу они ее не трогали, просто не давали проходу, забегали вперед, заглядывали в лицо, смеялись, передразнивали ее походку — даже не то чтобы злобно, а так, по пьяной малолетней дури. Но когда один все-таки попытался отобрать у нее сумку (кто знает, может, правда, хотел помочь), миссис Фигг не выдержала, уж слишком устала и была сердита. В другое время она бы нашла слова, чтобы осадить зарвавшихся хулиганов. Но тут нервы сдали, поэтому она без лишних разговоров взяла и наподдала бузотеру сумкой по голове.
Тогда-то бутылочки с зельем и повылетали на мостовую. Один из компании схватил было миссис Фигг за руку, но она так завопила, так что остальные опешили и стали тянуть приятеля прочь. «Да отстань ты от бабки, пошли отсюда, она чокнутая какая-то!». Потом вдали в переулке показались какие-то люди, и мальчишки быстренько аппарировали — а тут и мистер Додж подоспел. Вот и все, дело выеденного яйца не стоило.
Так что спаситель, тем более астматик, был миссис Фигг не очень-то и нужен. Но от волшебников есть своя польза — потерявшуюся бутылочку он быстрехонько отыскал с помощью Accio. Отогнав кольнувшую было зависть, миссис Фигг вежливо поблагодарила.
— Вы, наверное, ждете здесь супруга? — как бы между прочим осведомился ее защитник.
— Никого я не жду, — ответила миссис Фигг, но решила, что вышло нехорошо, грубовато, и добавила: — Я вдова, мужа десять лет как не стало.
— О Мерлин, прошу прощения, сударыня, я не знал… Позвольте, я помогу нести сумку?
«Смотри, не надорвись», — подумала она, но позволила. Додж и вправду охнул, но сумку не выронил и вообще держался молодцом, только болтал многовато.
— Вам к общественному камину, дорогая миссис… миссис?
— Фигг, — напомнила она. — Нет, я… То есть, мне бы…
Он по-своему понял ее слова:
— Неужели камин опять не работает? В этом Управлении каминной сети совсем стыд потеряли, никто не хочет выполнять свои обязанности! Я завтра же поставлю вопрос в Визенгамоте! Мои полномочия позволяют, я добьюсь, чтобы начальника управления наконец уволили, поверьте, у меня есть такая возможность, они еще пожалеют… Но вы не беспокойтесь, дорогая миссис Фигг, я прямо сейчас вызову «Ночной рыцарь», в нашем возрасте уже не стоит увлекаться аппарацией. То есть, Мерлин великий, я, конечно, хотел сказать, в моем возрасте, надо же было так оговориться, это от волнения… сейчас, сейчас…
Он так суетился, что миссис Фигг с трудом удерживалась, чтоб не расхохотаться. Но смех смехом, а лестно было вновь почувствовать мужское внимание. В молодости-то его было с избытком — Арабелла была не красавица, но, что называется, с изюминкой, и мужчины очень даже ею интересовались. Разумеется, ничего такого она не позволяла, ни-ни, брак — это святое. Но все же ей нравилось, когда Эндрю ее ревновал, пускай даже без причины, как тогда, когда он подрался с инструктором при восхождении на Бен-Невис из-за того, что тот уж слишком любезно предложил Арабелле свой свитер. А как он схватил за грудки тренера по фламенко — жаль, конечно, что из группы пришлось уйти, но до чего Эндрю был хорош, как его глаза метали пламя, да он сам был, будто настоящий испанец! Он был такой страстный, Эндрю, с ним было просто замечательно до того, как его парализовало после ранения на войне и он превратился в инвалида навсегда, но и потом она его все равно любила… Конечно, никакой волшебник в дурацкой шляпе-кофейнике с ним сравниться не может. Но все-таки внимание приятно, даже в ее годы, все-таки что-то в этом есть.
Мистер Додж тем временем стал размахивать палочкой, будто собирался остановить такси, хотя никакого такси в поле зрения не было. Но тут — надо же! — прямо из воздуха образовался перед ними двухэтажный автобус, совсем обычный, с той разницей, что только что его тут не было. Мистер Додж галантно предложил Арабелле руку, чтобы помочь ей подняться по ступенькам.
Теперь и она вспомнила «Ночного рыцаря» — боже, сколько же лет назад она ездила на нем с мамой! А внутри все осталось почти так же, только дурацких фигурок на лобовом стекле раньше не было. И цены выросли: это же с ума сойти, одиннадцать сиклей за билет, а когда-то было четыре! Она испугалась, что у нее не хватит оставшихся монеток, а тут ведь, наверное, не принимают фунты и пенсы. Но прежде чем она успела открыть рот, мистер Додж уже сам вытащил кошелек и заплатил за двоих, а кондуктор, спасибо ему, помог внести сумку.
Пока мистер Додж получал сдачу, Арабелла, устроившись в удобном кресле, успела поправить пальто и волосы, выбившиеся из-под шляпки (хорошей, почти совсем новой, только недавно отдавала ее покрасить в химчистку, вдобавок освежила букетиком искусственных фиалок, вышло очень удачно). Потом и Додж пришел, сел напротив и принялся расспрашивать, не причинили ли юные хулиганы вреда и не хочет ли она заявить в Министерство.
— Это возмутительно, нельзя это так оставлять, моя дорогая леди! Я сам могу дать показания, этих наглецов непременно найдут…
Но миссис Фигг отказалась — не первый день она жила на свете и не очень-то верила, что служители порядка, будь то маглы или волшебники, станут из кожи вон лезть из-за пьяных молодчиков, приставших на улице к старушенции. Тем более что и сумка цела, и деньги не пропали. Кроме того, ей совершенно не хотелось иметь дело с Министерством, которому настолько было на нее наплевать, что она даже ни в каких регистрах не числилась — сквибов ведь не вносят в книги, их как будто бы и на свете нет.
— Это ужас, до чего распустилась современная молодежь, — распространялся тем временем мистер Додж, округлив глаза. — Хотя не все такие, конечно. Есть очень достойные юноши и девушки. Но эти — настоящие мерзавцы!
Миссис Фигг хотелось его остановить, сказать, что ничего такого ужасного не произошло. Но автобус то резко тормозил, то словно бы прыгал с места вперед, не хуже гоночного автомобиля на «Формуле-1», так что желудок подкатывал к горлу, и было не до разговоров. Надо же, а в детстве ей нравилось на нем кататься… Что ж, волшебники волшебниками, а с транспортом у них нелады, как и со всем прочим. То ли дело такси — сел и едешь себе гладко и с комфортом, если деньги позволяют, конечно!
Тем временем мистеру Доджу, видно, очень надо было почувствовать себя героем, потому что в его устах преступление молодых хулиганов обретало уже поистине грандиозные масштабы. Можно было подумать, что, не подоспей он вовремя, те бы прямо в Косом переулке разрезали миссис Фигг на кусочки и плясали на ее костях.
— А я вот сейчас подумал… — мистер Додж наклонился ближе к ней, и его седые волосы взволнованно задрожали, — вдруг они даже из этих? Ну, вы понимаете — сторонников Сами-Знаете-Кого? Такие на все способны!
— Кого? — тупо переспросила миссис Фигг. Обычно, навещая волшебный мир, она старалась прикинуться во всем осведомленной, чтобы не привлекать внимания, но сейчас ее слишком сильно тошнило. Однако Додж выглядел потрясенным, и она все же сделала над собой усилие:
— Я… ик… давно не была в Англии. Жила… ик… у сестры на континенте, поэтому… ик… немного не в курсе.
— О Мерлин! — Додж от волнения схватил ее за руку. — Дорогая миссис Фигг! Вы даже не представляете, какой опасности подвергались!
Тут автобус в очередной раз с ужасным скрежетом затормозил, и кондуктор громко объявил: «Литтл-Уингинг!». Додж тут же схватился за сумку, и вышло совсем неловко, потому что теперь уже никак нельзя было скрыть, что это самый что ни на есть магловский район. Но Додж был так увлечен, что, кажется, ничего не заметил. Семеня рядом с Арабеллой по пустынной вечерней улице и шумно сопя то ли от волнения, то ли от тяжести сумки, он все рассказывал и рассказывал о каком-то темном волшебнике, который вознамерился захватить власть в магической Британии или даже во всем мире, и творит ужасные дела, а его последователи нападают на всех подряд, убивают, грабят, поджигают дома, и — «Мерлин великий, неужели на континенте об этом совсем ничего не слыхали?».
Арабеллу так тошнило, что она и сама-то слушала нового знакомого в пол-уха. Вдобавок давным-давно дала себе зарок забыть обо всех на свете волшебниках разом (молодая, гордая была, пошли они к черту, и дело с концом!), и с тех пор его соблюдала. Единственной, с кем она общалась из волшебного мира, была миссис Хобсон, заводчица кошек-полунизлов, да и с той Арабелла была знакома постольку-поскольку.
Только один раз, тридцать с лишком лет назад, после ранения Эндрю, она задумалась, что неплохо было бы обратиться к целителю вместо обычного врача — вдруг бы поднял мужа на ноги! Но оказалось, что если ты сквиб, то на лечение в святом Мунго даже для тебя самого, уж не говоря про мужа-магла, можно не рассчитывать, будь он хоть сто раз инвалид…
С тех пор волшебников для нее не существовало.
Правда, как ни странно, она существовала для них. Не для целителей из Мунго, конечно, а для всяких сомнительных контор, торгующих разным барахлом. За тридцать лет она достала из почтового ящика и выбросила тонны всякой ерунды: рекламу мантий, котлов, чудо-порошков, отчищающих пятна без всяких чар... А теперь вот на старости лет соблазнилась выставкой низлов, понесло ее в Косой переулок, хотя клялась же, что ноги ее там не будет!
Поэтому до всяких темных волшебников ей тоже дела не было, пускай они хоть на голове стоят. Но мистер Додж был уж очень забавный, да и сумку самой не надо нести — тоже польза. Арабелла даже решила пригласить помощника к себе домой, выпить чашечку чаю. Конечно, как только он поймет, что она сквиб, тут же сам сбежит — ну и ладно, невелика потеря…
Дома им навстречу выскочил Снежок — выглядел он бесстыдно бодро, хворь будто рукой сняло. Когда Арабелла вошла в кухню, то сразу поняла, в чем дело: так и есть, куска жареной печенки, оставленного на ужин, в холодильнике как не бывало! И ведь, паршивец эдакий, умудрился даже открыть щеколду, которую она приделала на холодильник, а после аккуратно закрыть за собой.
Впрочем, с низлами всегда надо держать ухо востро. Они же умные, куда умнее многих людей. Вот и Снежок сейчас — терся, терся об ноги, а как увидел, что хозяйка открывает холодильник, тут же его как ветром сдуло…
Тем временем Додж на удивление не сбежал. Правда, он и соображал, видно, туговато. Сначала ужасно долго разматывал шарф в прихожей, потом, страшно покраснев, спросил, где можно вымыть руки, — Арабелла не сразу поняла, что на самом деле ему требуется уборная. Минут десять его не было, а когда она пошла посмотреть, не случилось ли чего, оказалось, что гость наколдовал себе тусклый огонек и с ним ищет дорогу на кухню. Удивительное дело, как он не споткнулся о Снежка, у того вечно дурацкая манера сидеть на дороге! А Додж, бедняжка, представления не имел, что можно просто включить свет. Только когда вошел в кухню, кажется, осознал, что к чему.
Но то ли у него, на удивление, не было предубеждений против сквибов, то ли он так был увлечен своим рассказом, что и бровью не повел. Сел и давай дальше: Сами-Знаете-Кто то, Сами-Знаете-Кто се… Заодно, правда, не забывал хвалить все подряд: и шарлотку с яблоками, которую Арабелла с утра испекла (хоть та и подсохла уже), и чай, и уютную кухню, и симпатичное домашнее платье хозяйки. Арабелла даже почувствовала, что краснеет, тем более после рюмочки шерри. И вообще гость был такой милый и внимательный, хоть и болтал еще больше прежнего:
— …Но вы не думайте, дорогая миссис Фигг, что совсем никто ничего не делает. Нет, о нет! Между нами говоря, в Британии есть еще люди, способные противостоять злу. Если хотите знать лично мое мнение, у Сами-Знаете-Кого нет никаких шансов, поскольку против него выступает Дамблдор, этот великий человек, для которого, хоть это и нескромно прозвучит, я являюсь ближайшим другом, так что имею сведения из первых рук…
— Дамблдор? — Арабелла оживилась. Кажется, хотя бы эту фамилию она где-то слышала, и это было приятно. — Подождите-ка, это не тот исполнитель, который пел ту чудесную песню, как же ее там… Ла, ла-ла-ла-ла, помнишь ли тот день, когда мы с тобой… Господи, как замечательно, что вы его знаете, я очень любила эту песню, мы с Эндрю под нее когда-то танцевали. Но неужели он жив, столько лет ведь прошло?
— Что? — Додж даже умолк на минутку. — Дамблдор — ну, конечно, он жив, хотя… э-э… нет, кажется, это не он был тем исполнителем, он, собственно, вообще не…
— Значит, я перепутала, — Арабелла хихикнула. — Боже, какая я рассеянная!
— Ну, что вы, дорогая миссис Фигг, — Додж тут же схватил ее за руку, — ничего страшного, это может случиться с каждым. Но неужели вы не знаете Дамблдора? Мерлин великий, я должен немедленно вам о нем рассказать! Тем более что — не буду хвалиться, но, пожалуй, никто в Англии не знает его, как я, мы дружили с самого детства…
Арабеллу не особенно волновал какой-то Дамблдор, будь он хоть трижды великий человек. Но все так хорошо шло, что она была готова слушать мистера Доджа, даже если бы он рассказывал о рыбалке в Уэльсе. Пока он говорил, она успела сбегать и приколоть к платью красивую французскую брошку, подарок Эндрю на двадцатилетие свадьбы (гость немедленно оценил и расхвалил тонкий вкус хозяйки), и вдобавок слегка сбрызнула воротничок духами — почему бы нет, раз такой приятный вечер?
А потом они еще послушали музыку. И немного потанцевали под пластинку. И посмотрели фотографии, в том числе ту, которая Арабелле особенно нравилась, сделанную во время восхождения на Маттерхорн, где она была такая красивая, несмотря на обветренное лицо, и дерзкая, со значком Альпийского клуба на куртке. И еще ту, где она в форме женских вспомогательных частей, во время войны. И в свадебном путешествии с Эндрю на Мальте. И за столиком в кафе во время поездки в Париж. И с Мурлышкой, ее первым низлом, на руках. И рядом с Эндрю на прогулке, он там еще совсем молодой, и если прикрыть пледом коляску, кажется, что он просто сидит на скамеечке и в любой момент встанет и пойдет…
Потом она поплакала на плече у Элфиаса (она уже называла его Элфиас), ну так, совсем чуть-чуть, просто вспомнила Эндрю. А шерри они уже тогда допили, и Элфиас уже тоже называл ее Арабеллой. А потом они еще потанцевали, и поговорили, и выпили еще чаю, и десять раз вспомнили, что уже поздно, и Арабелла даже простила бессовестного Снежка, когда тот пришел выпрашивать еду.
Наконец они расстались, договорившись встретиться завтра, но Элфиас еще возвращался, потому что забыл шарф. Арабелле было его жалко — как же он, бедный, поедет сейчас на этом ужасном тряском «Ночном рыцаре»? Но Элфиас отказался от такси, а у нее сильно кружилась голова и срочно надо было прилечь, так что она не стала настаивать.
Уже ложась спать, она вспомнила вдруг, что, кажется, выражала желание вступить в какой-то Орден Феникса или как его там и познакомиться с «великим человеком» Дамблдором. Сначала отругала себя — ведь давала же клятву, что никаких больше магов в ее жизни не будет, дура, вот дура! Решила завтра же твердо сказать Элфиасу, что она передумала.
Но потом ей вдруг стало так весело, так легко… Собственно, а почему бы нет? Что она теряет? Пусть хоть и с волшебниками, так все равно же с людьми. Зато в ее жизни появится еще какой-то смысл, кроме Снежка. И Элфиас такой милый, и вообще…
В общем, была не была, решила она, зевая и натягивая на себя одеяло. Если повезет, то будет, что вспомнить. Еще поживем.